Распахни свое сердце (СИ)

попробовать начать сначала. Да, прошло много времени, но для настоящих чувств это ерунда!

— Настоящих? Ты кого пытаешься убедить, меня или себя? — Щербатый засмеялся. — Костик, какие чувства? Она бежала от одиночества, а ты хотел пополнить коллекцию влюблённых в тебя

женщин, и сейчас бесишься лишь потому, что Танька осталась в стороне. Обидно, да? Если бы она, как та же Любимцева, стелилась перед тобой ковриком, ты бы быстро пресытился, вытер об неё ноги

и вышвырнул за дверь, поэтому не нужно корчить из себя влюблённого. Ты кому угодно можешь

вешать лапшу на уши, но не мне.

— Толя, я не знаю, что делать, — парень потёр пальцами виски и устало закрыл глаза. — Это

наваждение какое-то. Я не могу себя контролировать, я в бешенство впадаю, если вижу её с кем-то.

— Задетое самолюбие. Но, пойми, так продолжаться не может. Ты уже не ребёнок. Я в ответе за неё

перед Киром и перед самим собой, понимаешь? Танька и Алеська — часть моей семьи, и я не хочу, чтобы кто-то лез в их жизнь.

— Ты бы женился на ней, — Костя говорил совершенно искренне, без иронии, потому что

Финогенов был для него несокрушимым авторитетом. — Наверное, так было бы лучше для всех. Я

бы точно отстал.

— Не сомневаюсь, но идти на такие жертвы только для того, чтобы отвязаться от тебя, как-то

нелепо, не находишь? Малой, неужели мы не сможем решить этот вопрос по-людски?

— Думаешь, это так просто?

— Это проще, чем ты воображаешь. Если бы ты серьёзно задумался, а не шёл на поводу у своих

эмоций, проблема отпала бы сама собой. Оглянись, Костик. Жизнь не стоит на месте, ты уже давно

не мальчик, не зацикливайся на прошлом, которого, по сути, и не было.

Кондратенко молча кивнул, поднялся и пошёл к выходу, сутулясь и не поднимая головы.

Щербатому было немного жаль его, потому что этот парень застрял где-то в подростковом возрасте, бросаясь из крайности в крайность и не желая взрослеть.

***

— Какого хрена? — Олег замер в коридоре, увидев вошедших Романа и Женю.

— И тебе привет, — Смирнов-старший помог девушке снять кожанку с меховым воротником. —

Где Егор?

— Уроки делает. Что она здесь забыла? — старшеклассник кивнул на Копейкину.

— Не хами, — мужчина неодобрительно покачал головой.

— Ясно, — парень ушёл в комнату и быстро вернулся уже со школьной сумкой в руках. Не обращая

внимания на отца и его гостью, он обулся, накинул на плечи дутую короткую куртку и, застёгиваясь

на ходу, плечом оттолкнул ненавистную клыкастую дрянь, мешающую открыть дверь.

— Ты куда собрался? — финансист сдвинул брови.

— Гулять.

Куда он мог податься в таком состоянии? Олег ни секунды не сомневался, когда ехал к Татьяне.

Только она могла вытравить из него злость своим особенным теплом. Одного взгляда васильковых

глаз было достаточно для того, чтобы все проблемы остались на задворках сознания хотя бы на

время.

— Олег? — Антонова с удивлением смотрела на раскрасневшегося школьника, переминающегося с

ноги на ногу перед её дверью. — Заходи. Замёрз, наверное? Чайник поставить?

— Татьяна, — выдохнув, он обнял её, уткнувшись носом в чёрную макушку, и замер. Ему не

хватало обыкновенного тепла, которое матери дают своим детям. Его мать на такие мелочи не

разменивалась, предпочитая откупаться подарками. Лишённый этой обыкновенной человеческой

радости в детстве, он просто не знал, как это, но очень хотел узнать. — Пожалуйста, постойте так

немного, совсем чуть-чуть.

— Что случилось? — женщина обняла его в ответ, поглаживая ладонями по спине.

Старшеклассник молчал, крепче прижимая её к себе и боясь отпустить. Да, он давно уже не ребёнок, но и ему не чужды слабости. Нельзя всегда быть сильным, потому что однажды можно до предела

натянуться струной и порваться. Сейчас он пытался добрать то, чего ему не додали, когда это было

необходимо. Родная мать забросила его в тот момент, когда была особенно нужна, когда её участие в

его жизни было чем-то важным. Отчасти, конечно, он был даже немного благодарен ей за то, что

вырос самостоятельным и непривыкшим надеяться на кого-то, но ему было обидно, что её любовь

измерялась деньгами. Когда она изменила отцу, он не был удивлён, он был готов к чему-то

подобному, но совершенно не ожидал того, что она захочет вычеркнуть его и из жизни сыновей.

Тогда Олег устроил скандал: он орал на опешившую мать, орал так, что соседи начали стучать в

стену, но ему было плевать, потому что у них с братом пытались отобрать единственного человека, который любил их по-настоящему. О том, что Роман ему никто, Лариса сообщила с какой-то

издёвкой в голосе. Реакция последовала незамедлительно, но не та, которую ожидала женщина. Олег

усмехнулся и прошипел: «Забавно, что чужой человек мне роднее тебя!»

Если бы не Егор, он бы с радостью переехал к отцу, но оставить брата рядом с гоняющейся за

деньгами матерью не смог. Первого отчима он воспринял в штыки, но тот продержался с Ларисой

недолго, а второго просто игнорировал. Когда Марат объявил о длительной командировке и мать

возжелала отправиться с ним, Олег лишь пожелал им счастливого пути.

Уезжая из Питера, он жалел о расставании со своим тренером и ребятами из секции, к которым был