Распахни свое сердце (СИ)

нормальную семью. А мы с тобой, прости, грёбаные педики, и незачем тебе забивать свою голову

всякой чушью! Наслаждайся жизнью.

— Вот именно, Лёнечка! Я буду наслаждаться этой чёртовой жизнью, но в данный момент для этого

мне нужен он! И не заводи свою шарманку о том, что любовь — дерьмо для натуралов. Это не

любовь, но, мать твою, он мне нравится! — Дмитрий решительно двинулся в ту сторону, куда ушёл

Щербатый.

Почему так происходит? Ему казалось, что за время, проведённое вместе, они сдвинулись с точки

«только секс». Да, изначально он и не думал, что эти отношения выйдут за пределы постели, но с

каждым днём ситуация менялась, потому что они с Финогеновым узнавали друг друга, притирались, много разговаривали и строили какие-то планы вроде совместной поездки к матери Толика.

После слов Костенко он уже настроился на то, что найдёт любовника в тёмном углу, зажимающим

какого-нибудь парня, но его опасения не подтвердились: Щербатый стоял возле стены, скрестив руки

на груди и задумчиво глядя на разношёрстную толпу. Народу действительно было много, и мужчина

в этот момент казался особенно одиноким, оторванным ото всех.

— Толь? — Сизов дотронулся до его руки. — Всё в порядке?

— Как думаешь, они счастливы? — чёрные глаза, не мигая, вглядывались в лица окружающих.

— Откуда я знаю?

— Здоровые мужики, большинство из которых могли бы обзавестись семьями, наделать своим

жёнам детишек и встретить старость с выводком внуков. Посмотри на них. Это правильно? —

Финогенов, казалось, был полностью погружён в себя и спрашивал риторически.

— Ты осуждаешь? — Дмитрий отшатнулся. Внутри стало как-то мерзко. — Что ж ты тогда со мной

делаешь, а?

— Сплю, — автоматически ответил Щербатый. Спустя несколько секунд он вышел из

своеобразного транса и в упор посмотрел на любовника: — Не осуждаю, нет. Я просто пытаюсь

понять, что в нас не так.

Это «в нас» успокоило Сизова.

— Толь, — он мягко улыбнулся, — тебя в какие-то дебри потянуло. Не думай. Хочешь, поедем ко

мне?

— Нет. Сегодня останешься у меня.

— А как же Киса?

— Ирка уехала на ночь к Жене. Сказала, что ей завтра сдавать информатику и Копейкина поможет

подготовиться.

— Поехали?

— Только с Костенко попрощаемся, а то затаит вселенскую обиду.

Дмитрий отметил, что Толик расслабился, и это не могло не порадовать его. Конечно, вопрос с их

отношениями оставался открытым, но что-то подсказывало, что сейчас не стоит заговаривать об

этом.

— Не может без приключений эта вертлявая сучка! — Финогенов хохотнул, глядя в сторону.

— О ком ты? — проследив за его взглядом, Сизов замер. Ему совершенно не понравилось

увиденное: Лёню откровенно и нагло лапал какой-то парень, прижимая к стойке, и, судя по лицу

хозяина клуба, восторга у него это не вызывало.

— Пойдём, посмотрим шоу, — продолжая ржать, Щербатый потянул за собой Дмитрия.

— Почему никто не вмешивается? Что за хрень?!

— Ты давно знаешь Костенко?

— Достаточно.

— Херово ты его знаешь.

___

Леонид был не в духе после разговора с Сизовым. Почему люди вокруг него не хотят брать по

максимуму от этой сучьей жизни? Зачем добровольно суют голову в хомут? Всё заканчивается

одинаково — ничем. Жирным таким ничем с кучей взаимных упрёков и оскорблений. Отношения

становятся каторгой, как только появляются навязчивые звонки, смс и вопросы «где ты был?». Кому

нужно это дерьмо?

Натуралы создают ячейки общества, называемые семьями, но им, гомосексуалам, на кой чёрт

прикрываться подобной ширмой? Имитация нормальной жизни? Да не станут они никогда

нормальными в глазах грёбаного большинства, готового не замечать алкоголизм, беспризорность, насилие и нищету, но бороться с чумой-гомосексуальностью.

Это в мечтах и кино всё тошнотворно красиво, а в жизни ты можешь сдохнуть в куче вонючего

мусора за кричащую надпись на футболке. И ни одна зараза не придёт на помощь, когда тебя будут

дубасить ногами в живот до блевоты и плывущих перед глазами пятен. Возможно, тебе повезёт, и ты

всего лишь будешь какое-то время ссать кровью из-за того, что носки тяжёлых ботинок знатно

прошлись по почкам, или поваляешься в больнице, ожидая, когда начнут срастаться сломанные

кости.

И кто остановит это? Те самые НОРМАЛЬНЫЕ? Да они, в лучшем случае, пройдут мимо, трясясь за

свои жалкие жизни, которые, по их мнению, однозначно дороже никчёмного ошибочного

существования какого-то содомита, а в худшем — присоединятся, добавив парочку пинков за

компанию.

Это перед НИМИ надо оправдываться и изображать то, что в их понимании считается правильным?

Лёня педиком родился и им же собирался сдохнуть — без лишнего сентиментального поноса и

тупого растрачивания себя в общей гонке за иллюзорными чувствами, а выжимая до последней

капли из отведённого времени чистый кайф.

Хочешь трахаться — трахайся! Но лепить из себя подобие кого-то — глупость несусветная.

С такими мыслями Костенко направился к своему кабинету, но его бесцеремонно ухватили за плечо

и прижали к барной стойке.

— Какая мышка! — подвыпивший детина с выражением лица «мой папочка купит танк, если я

захочу тебя переехать» шарил ладонями по телу изумлённого такой наглостью мужчины.