Распалась связь времен...

Селениты знают, что их тяга не имеет никакого отношения к доходности золотых приисков на Луне. И они правы. Людям приходится делать вид, что они отправляются добывать золото. Причем не из политических и даже не из этических соображений. Просто, когда спрашивают: «А зачем?» — нужно что-то отвечать. И они прикидываются, что знают ответ.

Целую неделю Рэгл принимал теплые лечебные ванны на венерианском курорте «Горячие ключи». Потом его посадили в корабль, и он вернулся на Землю. А вскоре после этого он все чаще стал мысленно возвращаться в детство. К тем мирным дням, когда отец сидел в гостиной с газетой в руках, а ребятишки смотрели по телевидению «Капитана Кенгуру». Мать тогда купила новый «фольксваген». В выпусках новостей по радио рассказывали не о войне, а о первых спутниках Земли и о том, какие перспективы сулит людям мирное использование атома.

Все это было до великих потрясений, спада производства и раскола общества. Они пришли позже.

Это было последнее, что он помнил, возвращаясь в мыслях к пятидесятым годам. А однажды он вдруг ощутил себя живущим в том времени. Это казалось чудесным. Дух захватывало. Вой сирен, концентрационные лагеря, противостояние и ненависть, наклейки на бамперах машин «Мир Всеобщего Счастья» — все исчезло. Исчезли солдаты в форме, круглые сутки толкавшиеся вокруг, страх новых ракетных ударов, подавленность и напряженность, вечная, не оставлявшая ни на минуту неуверенность во всем. Исчезло ужасающее ощущение вины за гражданскую войну, скрывавшееся под все большей и большей жестокостью. Брат не восставал на брата. Родственники не становились друг другу врагами.

«Фольксваген» подкатил к стоянке и остановился. Из него вышла женщина. У нее была удивительная улыбка.

— Поехали домой? — спросила она.

«До чего же хорошую мы купили машину!» — подумал он.

— Я готов, — сказал он матери.

— Мне надо заглянуть в аптеку, — сказал отец, захлопывая дверцы машины.

«Сейчас папа поменяет свою старую электробритву», — думал он, смотря вслед родителям, шедшим через автостоянку к дверям торгового центра. За старую бритву здесь возвращали семь с половиной долларов, независимо от марки. Ни забот, ни хлопот, сплошное удовольствие.

Наверху — яркие рекламные щиты. Они то вспыхивали разнообразием цветов, то гасли. Все сверкало, все было прекрасно. Он прогуливался между большими машинами, задрав голову вверх и разглядывая рекламные надписи. Витрины привлекали внимание броскими вывесками. «Дешевый молотый кофе, — читал он, — 69 центов за фунт. Вот это да! Совсем дешево!»

Он видел сразу все: товары, машины, людей, прилавки магазинов. «Как много всего интересного!» — думал он. И все надо было рассмотреть и понять. Перед ним разворачивалась настоящая ярмарка жизни. В продуктовом отделе женщина бесплатно раздавала сыр. Он вплотную подошел к витрине. На подносе лежали куски янтарного сыра. Женщина давала их всем желающим. Ни за что, даром. Возбужденные лица. Негромкий разговор. Он вошел в магазин и протянул руку за своим даровым куском. От волнения рука вздрагивала. Женщина улыбнулась ему и спросила:

— А что нужно сказать?

— Спасибо, — завороженно проговорил он.

— Тебе нравится здесь? Вот так ходить из отдела в отдел, пока твои родители что-то покупают?

— Конечно, — сказал он, жуя сыр.

— Потому что ты чувствуешь, что чего бы тебе ни захотелось — все здесь есть? Правда ведь: такой большой магазин — это целый мир?

— Я знаю, — подтвердил он.

— Значит, и бояться нечего, — сказала женщина, — и волноваться не надо. Расслабься. Тебе станет совсем спокойно.

— Вы правы, — сказал он. Но настойчивые вопросы и советы несколько раздражали его. Он еще раз взглянул на поднос с сыром.

— В каком ты сейчас отделе находишься? — опять спросила женщина.

Он оглянулся и понял, что это был галантерейный отдел. Его окружали тюбики зубной пасты, рекламные проспекты, очки от солнца, баночки с кремом для рук. «Да я же был в продуктовом отделе, — изумился он. — Там были бесплатные продукты. А может быть, и здесь есть бесплатная жевательная резинка? Было бы здорово!»

— Понимаете, — сказала женщина, — они никак не воздействовали на вас, на вашу память. Вы сами убежали в прошлое. Даже сейчас, читая, вы и то почувствовали себя там, в детстве. Вы постоянно стремитесь оказаться в прошлом.

В руках у женщины больше не было подноса с сыром.

— Вы знаете, кто я? — мягко спросила она.

— Мы с вами знакомы, — уклончиво ответил Рэгл. Но кто она и откуда, он никак не мог вспомнить.

— Я — миссис Кейтельбейн, — сказала женщина.

— Верно, верно, — пробормотал Рэгл. Не глядя на нее, он сказал: — Вы очень много сделали, чтобы помочь мне.

— Вы уже идете на поправку, — сказала миссис Кейтельбейн. — Но сколько-то времени еще должно пройти: уж очень велика в вас тяга к прошлому.

Со всех сторон его окружала воскресная толпа народа. «Как хорошо! — думал он. — На Земле снова золотой век. Я живу в этом веке. И буду жить всегда!»

Из «фольксвагена» весело кивал головой отец. У него на коленях — груда пакетов.

— Поехали! — крикнул отец.