Распятая на звезде

Что же делать, думаю я? Говорю князю Долгорукову: «Придется идти пешком. Тут недалеко…» Он охотно соглашается, беру его чемодан, идем… Дошли до леса. На счастье вижу тропинку, и между деревьями огонек мерцает: «Вон и разъезд виден», – говорю Долгорукову. Дорогой он все порывался нести свой чемодан, тут уже я с удовольствием вручил ему ношу и иду за князем. Вошли в лес. Ну, думаю, пора действовать! Отступил на шаг, стреляю ему в затылок и обомлел: никогда я не видел, чтобы так падал расстрелянный человек – свалился как куль с сеном, мгновенно без крика, без стона. Лежит на земле, а я думаю: вот, подойду к нему, а он жив – схватит меня за ноги и пойдет борьба. Осторожно подошел к нему и издали беру его руку – она как плеть. Кажется, мертв. А теперь что с ним делать? Оставить князя на тропинке нельзя, закопать его – нечем!

Вышел обратно на дорогу – как раз едет Валька обратно в коляске: увидел меня (я руку поднял) – стрелять хотел. – Стой, кричу, – не стреляй! Вот у меня дело какое: что делать с князем?» – Да, тебе повезло! Мой Татищев мне всю коляску кровью запачкал. Я его сперва-то не убил, ранил только, так он боролся со мной в коляске, еле прикончил его. Пошли мы в лес, раздели князя догола – и правильно сделали, когда рассмотрели одежду в городе, оказалось что все белье имеет метки с вензелем – инициалами²⁴.

– Видите, очень важно с убийством царя не наделать таких же ошибок. Надо разработать детальный план. Пусть этим займется ЧК и те люди, которых мы назначим руководить расстрелом. А вы, товарищ, свободны, – Голощекин окинул присутствующих сосредоточенным взглядом и, дождавшись, когда за Никулиным закроется дверь, продолжил: – А теперь самое главное! Что делать с сокровищами, хранящимися в царской семье? Их надо найти! Ленин при нашей встрече особенно требовал, чтобы все императорское имущество, после ликвидации нынешних владельцев, были бы обязательно доставлено в Москву. Для него это очень важно. И мы не можем подвести Владимира Ильича!

Из свидетельств Г.П. Никулина²⁵:

…Состояние наше было очень тяжелое. Мы с Юровским ждали какого-нибудь конца. И вот в одно прекрасное время… да, утром 16-го июля Юровский мне говорит: «Ну, решено. Сегодня в ночь… В эту ночь мы… должны ликвидировать всех».

Из рассказа Я. М. Юровского²⁶:

Часов в 11-ть вечера 16-го я … пошел будить арестованных. Сборы заняли много времени, примерно минут сорок. Когда семья оделась, я повел их в заранее намеченную комнату, внизу дома… Очевидно, они еще в этот момент ничего себе не представляли, что их ожидает. Александра Федоровна сказала: «Здесь даже стульев нет». Тогда я велел принести пару стульев, на одном из которых по правой стороне от входа к окну почти в угол села Александра Федоровна. Рядом с ней, по направлению к левой стороне от входа, встали дочери и Демидова. Николай, посадив Алексея, встал так, что собою его загородил…

Тут вместо порядка началась беспорядочная стрельба,.. причем пальба усилилась, когда поднялся крик расстреливаемых…

Из воспоминаний М.А. Медведева (Кудрина)²⁷:

… Вдруг из правого угла комнаты, где зашевелилась подушка, женский радостный крик: – Слава Богу! Меня Бог спас! Шатаясь, подымается уцелевшая горничная – она прикрылась подушками, в пуху которых увязли пули. У латышей уже расстреляны все патроны, тогда двое с винтовками подходят к ней через лежащие тела и штыками прикалывают горничную. От ее предсмертного крика очнулся и часто застонал легко раненный Алексей – он лежит на стуле. К нему подходит Юровский и выпускает три последние пули из своего маузера. Парень затих, и медленно сползает на пол к ногам отца. Мы с Ермаковым щупаем пульс у Николая – он весь изрешечен пулями, мертв. Осматриваем остальных и достреливаем из кольта и ермаковского нагана еще живых Татьяну и Анастасию. Теперь все бездыханны.

Из протокола № 159 заседания Совета Народных Комиссаров о расстреле царской семьи²⁸:

Москва, 18 июля 1918 г.

Председательствует Владимир Ильич Ульянов (Ленин).

Слушали:…

Внеочередное заявление Председателя ЦИК тов. Свердлова о казни бывшего царя Николая II…

Постановили: Принять к сведению…

Расставание с прошлым

Екатеринбург, июль 1918 г.

Дом Ипатьева, где еще совсем недавно жил царь, имел неполных два этажа. Парадное крыльцо дома, выходившее на Вознесенскую площадь, имело лишь 3-5 наружных ступенек и ступенек восемь уже за входной дверью внутри вестибюля и приводило прямо во второй этаж.

В комнате, занимавшейся Великими княжнами, кроватей не было. Их походные кровати, привезенные из Тобольска, были сложены со всем багажом в каретнике. На одной из этих кроватей, ближней к проходу, не было чехла на спинке; он валялся наверху в столовой с кровавыми следами обтертых об него рук.