Распятая на звезде

– Вот это будет отличная добыча, – самозваные мстители двинулись за своим новым провожатым, посчитав, видимо, что сельсоветчику будет уже довольно.

Баня оказалась едва ли не в центре села, в том месте, где крохотная речушка делала крутой поворот. Именно там она и прижалась к пологому берегу. Если красноармеец и заметил приближение людей, то бежать, да еще с больными ногами ему было некуда. Он забился за печку, в самый темный угол – теперь разглядеть его было непросто.

Дверь скрипнула. Офицер, еще не успевший привыкнуть к полумраку, сделал несколько шагов вперед и оказался в полоске света, падавшего из крохотного оконца.

– Бобыль? Ты? – воскликнул затаившийся красноармеец. – Как ты здесь оказался? И что это на тебе за наряд? Ты к белым переметнулся?

Вошедший, услышавший свое прозвище в тот момент, когда этого никак не ожидал, опешил. Он остановился и попытался всмотреться в чрезмерно информированного обитателя бани. Тот был неухожен и грязен (помещение, в котором он находился, по прямому назначению им, похоже, совсем не использовалось). Но рыбьи глаза с характерным немигающим взглядом не узнать было нельзя.

– Малышев? Тебя же в прошлом месяце убили?.. – череда неожиданных открытий продолжилась.

– Оставите нас! – крикнул в дверь тот, кого назвали Бобылем. Затем, пинком отбросив ведро, он сел на нижнюю ступень полка:

– Никакой я не белый. Меня с моим послужным списком они в один момент к стенке поставят. Я здесь со сцецзаданием. А вот что ты здесь делаешь, да еще в таком живом виде? Очень это интересно узнать.

– Когда наш отряд окружили, я не стал дожидаться исхода боя – и так итог был предрешен. Пока шла стрельба, мне удалось через пролом в полу тихохонько выбраться из вагона. За мной еще какой-то шустрый паренек увязался. В суматохе на нас никто не обратил внимание. Мы отползли подальше и в кустах залегли. Видели, как бой закончился, как оставшихся в живых погрузили на подводы и увезли куда-то в сторону Сима.

Мы до утра пролежали, а с рассветом двинулись к нашим. Только никого вокруг не было. Тишина одна. Видно, беляки здорово нашим наподдали, отогнав их к черту на рога. И тут я подумал, что из тех, кто к белым в плен попал, многие обо мне знали. Наверняка, проболтаются. И тогда за комиссаром Малышевым обязательно вернутся.

Солдатик плелся впереди, на меня совсем не обращал внимание. Я его догнал. И так легонько-легонько штыком под ребра ткнул. Он ойкнул и разом обмяк, завалился на подогнувшиеся ноги. Проверил: не дышит. Я ему лицо разбил – несколько раз прикладом по голове ударил. Кто его теперь узнает³⁹? В карман ему мандат засунул и был таков. Теперь он стал комиссаром Малышевым, павшим от рук белогвардейцев. А я превратился в безвестного солдата, бредущего туда, куда глаза глядят.

Я решил идти прямиком в Екатеринбург, не пытаясь прибиться ни к одной из наших частей.

– А почему ты в городе не объявился. Времени вот сколько прошло. Давно бы успел дойти.

– Как бы я предстал перед Голощекиным? Он меня давно похоронил, сделал из меня героя. Зачем я ему нужен был живым? Что, извините, товарищи – ошиблись?.. Я, когда обо всем узнал, решил затаиться. А там и белые к городу подступили, Екатеринбург взяли. Тут я прикинул: меня, покойничка они точно искать не будут. А там, глядишь, все и обойдется. А тут – ты!

Выговорившись, Малышев вознамерился удовлетворить и собственное любопытство:

– Ты-то где взял офицерский мундир, да еще такой ладный?

– Царское шмотье. От покойничка Николая достались. Мы его шлепнули, а от его богатств кое-что нам перепало. Мы в ЧК решили организовать несколько летучих отрядов, чтобы под видом белых по нашим тылам шастать, пугать крестьян их скорым приходом. Вот для этого бывшие императорские мундиры нашим товарищам раздали. Лучшие я отобрал для себя.

Вырядимся так, наведем шороху. А назавтра приедут комиссары – вроде как деревню обратно отбили – и начнут набор добровольцев в красные отряды. После наших художеств много охотников отомстить находится⁴⁰. Здесь-то мы тихонько себя вели – людей у меня нынче мало. А обычно я разворачиваюсь так, что только треск стоит! И таких отрядов, как мой, орудует сейчас несколько. Выбьют белые нас отсюда скоро. Но мы им напоследок подарочек оставим, потом вовек не разгребут!

– Возьми меня с собой. Мы вместе таких делов наделаем…

– На кой черт ты мне нужен, – Бобыль выхватил из-за пазухи заточку и умелым ударом вогнал лезвие прямо в сердце Малышеву. Погибший герой, и есть погибший герой. И воскрешать тебе ни к чему! А в таком виде ты еще послужишь пролетарской революции.

– Выволакивайте комиссара на улицу, – крикнул он в дверь, – Подвесьте его вверх ногами у сельсовета. Пусть все его видят, и помнят нашу доброту.

Изгнание бесов

Екатеринбург, июль 1918 г.