Распятые любовью

– Нет, ну вы посмотрите на этого наглеца, – женщина всплеснула руками, – я ломаю жизнь своему сыну. Не ты, а я! Вон оно как. Ты совратил ребёнка, навязал ему свой старый… хрен, а я ломаю ему жизнь. Ну, не охренел ли ты? И у тебя хватает ещё наглости, просить меня говорить с тобой вежливо, старый ты извращенец. Да была б моя воля, я бы тебя прямо здесь, на месте расстреляла бы, старый ты барбос.

– Ну, что вы меня в старики записали, – усмехнулся я. – Старый хрен, старый извращенец. Даже барбос и тот старый.

– А ты, что, добрым молодцем себя считаешь? В зеркало когда на себя смотрел?

– Брился сегодня, – я похлопал себя по щекам и предложил гостье: – Присаживайтесь, давайте поговорим спокойно. Ну, в самом деле, зачем нам ругаться? Садитесь. Как вас зовут? А то общаемся уже давно, и до сих пор не знакомы.

– Елизавета, – буркнула женщина.

– Очень приятно, Борис, – представился я.

– О чём вы хотите поговорить со мной?

– Ни о чём, а о ком, – поправил я. – Вы зря так разволновались, видите ли в чём дело, ваш сын гомосексуалист. И моей вины в этом нет. Мы недавно познакомились. В тот день, когда вы… ваш супруг выгнал его из дома. Было такое?

– Было! – ответила Елизавета и опустила глаза в пол.

– Я как раз ехал сюда, на дачу, смотрю, у пацана заплаканные глаза, ну, как обычно бывает, слово за слово, разговорились. Он пожаловался, так, мол, и так, отец напился и выгнал из дома. Я понятия не имел о его наклонностях, пристрастиях, просто сказал, куда же ты ночью-то пойдёшь, он ехал к друзьям в Электрогорск, а сам не знал, дома ли они… Ну, я и предложил ему переночевать у меня, на улице было уже темно. У меня у самого такой же сын, думаю, встрянет куда-нибудь, парень, в общем, пожалел…

– Ага, – не унималась гостья, – пожалел, потом приголубил…

– Да что же это такое! – воскликнул я. – Даже намёка не было. Послушайте до конца, что я вам расскажу. Он пожил у меня несколько дней, уехал в Москву по своим делам, вернулся вечером домой избитым, нарвался на хулиганов в электричке. Именно в тот вечер у него и пропал телефон. Я вызвал знакомого врача, тот всю ночь наблюдал за ним, утром назначил уколы, лекарства и я стал за вашим сыном ухаживать. А вы бы что сделали на моём месте? Выгнали на улицу? От побоев парень отходил около трёх недель, врач приезжал, осматривал его. Всё обошлось. Однажды Антон признался мне, что он гей. К сожалению, не буду скрывать, и я такой. Почему я говорю, что вы портите ему жизнь? Да потому что я всю жизнь мечтал жить с мужчиной, но вы же знаете наши времена. Вот и приходилось врать, лицемерить, живя с женой, делать вид, что я её безумно люблю… Хотя я её действительно любил, но как человека. А для полноценной жизни мне всегда нужен был мужчина. Понимаете?

– Я не могу этого понять. Не могу! И ты решил на старости лет отыграться на моём сыне? – снова заплакала Елизавета.

– Ну, с чего вы это взяли? Я и сам не ожидал, но он вдруг признался мне в любви. Я вижу, что он говорит искренне, а тут я и сам привязался к нему так, что… Вы не подумайте, это ни в коем случае не связано с сексом. Вам, наверное, трудно поверить, но это действительно любовь. Да-да, самая что ни на есть настоящая любовь. Ну, вот так получилось. Я-то ладно, переживу, а пацан будет страдать, и виновницей своего несчастия он всегда будет считать вас. Вот и думайте, как тут правильно поступить…

– Тут думать нечего, – решительно заявила Елизавета. – Ты должен отшить его от себя.

– Как же это сделать? – опешил я.

– Очень просто, скажи, что ты его не любишь, и прогони прочь. У него не будет выхода, он вернётся домой.

– А вы уверены, что он от меня поедет к вам?

– А куда ему ехать? – грустно усмехнулась женщина. – Раньше отец мешал, теперь отца нет. Конечно, поедет домой. Ну, а там что-нибудь придумаю. Может, какую девку ему подыщу.

– Девка ему не нужна, – сказал я, – во всяком случае, пока. Гомосексуализм это не блажь, не каприз, не прихоть, это…

– Это болезнь, – выпалила Елизавета, – и я его вылечу. У меня есть знакомый врач, он даже самых заядлых наркоманов лечит.

– Да что же с вами будешь делать! – произнёс я. – Ну, при чём тут наркоманы, Елизавета?

– Как при чём? – расширила глаза женщина. – Наркомания – привычка пострашнее вашей педерастии. Вылечим! Так что я прошу тебя, отправляй его домой. Всё зависит от тебя. Прошу, верни мне сына.

Она неожиданно стала на колени.

– Умоляю тебя, – взмолилась она, – верни мне сыночка! Ну, хочешь, возьми меня, трахай куда хочешь, исполню твою любую прихоть, пожалуйста, верни мне сына…

Я попытался поднять её на ноги. Но мне это не удалось, она цеплялась за мою одежду и кричала, словно раненая птица.

– Ну, что же с вами делать-то? Поднимайтесь…

– Умоляю, – не унималась гостья, – верни! Верни! Верни! Христом богом прошу, верни мне сына.

Она упала на пол и завыла.

Я сел в кресло и молча наблюдал за ней. Силы мои были на исходе, я почувствовал, как у меня кружится голова. Выбрав паузу, я тихо сказал:

– Хорошо, Елизавета, я сделаю всё, что смогу.

Она поднялась с пола и направилась к выходу.