Расплата

Мушни подошел к окну и увидел вдали на небе черную точку, которая неуклонно увеличивалась, уподобляясь диковинной птице. Постепенно приблизившись и с оглушительным шумом описав круг над лесами и оврагами, вертолет опустился на поле, разбросал густую пыль, взревел еще пуще прежнего, — перепуганные лошади отбежали подальше, и вдруг мотор заглох, — сразу стало очень тихо, неизменная вечная тишина гор восстановилась. Внезапная, неосмысленная радость Мушни, овладевшая им при виде вертолета, угасла. Ведь он знал, что не сядет в этот вертолет и никуда не полетит. Теперь он безразлично смотрел на пассажиров, выбирающихся из вертолета. Первыми вылезли из кабины пилоты. Они не были похожи на пилотов из-за своей обычной, штатской одежды. Один из них, повыше ростом, открыл дверь, и наружу вылезли люди с пестрыми хурджинами и мешками. Последними выбрались и смешались с толпой два милиционера.

При виде милиционеров Мушни вздрогнул, сердце у него заколотилось. Их синие кителя магнитом притягивали взгляд. Один из милиционеров был долговязым и худым, другой — низеньким и толстым. Стоя у окна, Мушни так и впился в них глазами. Он этого ждал, но не сегодня же, не сейчас же. Ему казалось, что до их появления пройдет еще много времени. Перебросившись несколькими словами с какими-то людьми, милиционеры направились к столовой. На крыльце стоял буфетчик, глазевший на вертолет. Милиционеры поздоровались с ним и о чем-то заговорили. Отсюда, из окна, все было отлично видно. И он увидел, как милиционеры вместе с буфетчиком вошли в столовую.

«Что делать?» — думал он. Его больше не интересовала толпа на поле. Было ясно, зачем прибыли милиционеры. Следовало бежать отсюда как можно скорее. Но его почему-то влекло на аэродром, именно туда, где подстерегала опасность.

Мушни надел пиджак и вышел из комнаты, оставив ключ в дверях, как обещал Тапло. Боли в плече он не чувствовал. «Прав был Квирия, — подумал Мушни, — мазь помогла».

Он посмотрел на раскинувшееся внизу поле. Утренний туман стлался над оврагами, а роса на траве блестела.

Лошади с поклажей поднимались в гору. Мушни долгим взглядом проводил неторопливо шагающих мужчин. Может, пойти с ними? Там, наверху, деревни. Ему покажут дорогу вниз, и, быть может, он сумеет один, без проводника, добраться до долины. Но почему-то не хотелось уходить отсюда. Что-то держало его здесь и не отпускало. Вдруг ему представилась Тапло, и он понял, что думал о ней еще до того, как увидел ее, что, не сознавая того, давным-давно представлял ее образ, ее лицо, и рассердился на себя за то, что и сегодня не может выкинуть из головы эту девушку. Да куда там выкинуть, она все сильнее притягивала его к себе, заставляя забывать о деле, о грозящей ему опасности. «При чем тут Тапло? — с раздражением подумал он, будто бы оправдываясь перед трезвым рассудком. — Просто нет смысла бродить, переходя от деревушки к деревушке, все равно одному мне отсюда не выбраться, надо искать другой выход». Его потянуло посмотреть вблизи на милиционеров, так преступника притягивает место преступления.

Он стал спускаться. Какая-то часть его противилась этому, а другая словно подталкивала в спину. И Мушни шагал к летному полю, не понимая, что ведет его — страх или, напротив, жажда риска. Вертолет посреди поля походил на птицу с подбитым крылом. Неподалеку на пологом склоне какой-то человек косил траву. Мушни не думал о том, для чего ему нужно увидеть милиционеров. Просто казалось, что, не посмотрев на них, уходить отсюда нельзя. Но встреча с ними, к которой он так стремился, одновременно пугала его. Он шел и по своему желанию и словно бы наперекор ему.

На летном поле Мушни застал толпу отъезжающих с вещами. Вопреки обыкновению, не было никакой суеты и шума. Мушни стоял в стороне от толпы, с утомленным, задумчивым лицом, и смотрел на крохотную ровную площадку, окруженную горами, через которые вертолет вскоре перелетит и опустится в огромную долину, откуда открыты все дороги.