Расплата

Заснул я с трудом, и всю ночь мне мерещилось, будто кто-то крадется ко мне. Я просыпался, вертелся, несколько раз приподнимался, вглядываясь в темноту, потом ложился и старался уснуть. Так между сном и явью кое-как дотянул до утра. И вот, когда я окончательно проснулся, открыл глаза, то увидел в мутной рассветной дымке косматого, низкорослого, совершенно голого человека, который стоял в двух шагах от меня, опираясь на палку, и молча на меня смотрел. Я вздрогнул, от страха лишившись дара речи, и, прежде чем что-то предпринять, приподнялся в спальном мешке.

Внезапно не по сезону экипированный незнакомец повернулся, бесшумно, как зверь, кинулся прочь и пропал за деревьями. Меня прошиб холодный пот, каждый нерв мелко дрожал, и я никак не мог сообразить, что же все это значит? Столкнулся я с действительностью или оказался во власти невероятной галлюцинации? Я мигом скатал спальный мешок, подхватил его и припустился вниз. «Нет сил справиться, лучше отступить», — мысленно оправдывался я, хотя мое бегство нисколько не унижало меня. Небо постепенно бледнело, все вокруг выглядело донельзя обыденным — на склоне паслись коровы. Одна из них была белой. Я заметил трех мужчин, поднимающихся по тропинке, и решил подождать их. Сердце мое продолжало бурно колотиться, я даже тогда не мог успокоиться, когда убедился, что эта троица — реальные люди из плоти и крови. Меня настораживали их хмурые взгляды, я боялся стать свидетелем еще каких-нибудь чудес. Когда мужчины приблизились, я поздоровался с ними. Я назвался любителем старины и рассказал им о ночном происшествии. Мужчины оживились и стали расспрашивать, в какую именно сторону убежало голое привидение. Я показал. Тут они объяснили, что мне попался немой слабоумный пастух, который несколько месяцев назад окончательно спятил, а позавчера сбежал из больницы и объявился здесь, в знакомых местах, где всю жизнь пас коров. Они шли ловить его.

— А людей он не трогает? — спросил я.

— Кто знает, что у дурака на уме? — ответили мне.

Я распрощался с этими достойными людьми и теперь уже уверенней пошел по тропинке, начиная понимать, что моя ночная тревога была результатом интуиции, каким-то образом уловившей близость несчастного пастуха.

Я поднялся с кровати и приступил к зарядке. Спорт я любил с детства, многое мне давалось легко, хотя звезд с неба я не хватал. Одно время, уже на последнем курсе университета, я забросил тренировки и пристрастился к вину. Результат не замедлил сказаться — совсем еще молодой человек, я сделался вялым, начало пошаливать сердце, появилось чувство подавленности. Организм, приученный к определенному спортивному режиму, не выдержал его резкого нарушения и стал сдавать. Откровенно говоря, я никогда не был выдающимся спортсменом, но средние способности обычного любителя обнаруживал почти во всех видах спорта. Особенно увлек меня альпинизм — спорт весьма интересный. Нигде истинное лицо человека не проявляется столь отчетливо, как в альпинистской экспедиции. Всех своих друзей я изучил в горах. Единственный, кто не менялся, и в горах и в долине оставаясь самим собой, был Важа. Остальные с увеличением высоты претерпевали удивительнейшие метаморфозы. Энергичный и талантливый в обычной жизни Каха в горах становился вялым, пассивным, терялся в трудных ситуациях, боялся взять на себя ответственность и сделать решающий шаг, словно уповая на случай, который сам все определит. Щедрый Парнаоз в горах проявлял чрезмерную любовь к собственной персоне и мелочность, старался занять в палатке местечко получше, урвать кусок побольше, обеспечить себя элементарным комфортом, возможным в подобной обстановке. Тактичный и воспитанный Вахтанг становился капризным, вспыльчивым, нетерпеливым. Лично я, каким сокровищем бывал в городе, таким же оказывался и в горах, видимо, поэтому и забросил альпинизм раньше всех своих друзей. Мне недоставало физической силы, упорства и иных качеств характера, необходимых истому альпинисту. Я не мог жертвовать всей своей энергией этому увлечению, а без того ничего путного не получалось. В любом деле я сторонник умеренности, именно умеренность считаю исходной точкой существования. Это я понимал еще в те годы, когда увлекался альпинизмом, но для усвоения мудрости нужны время и опыт, поэтому лишь за последние годы я окончательно уверовал, что для человека моего характера и душевного склада необходимо придерживаться только и только золотой середины. Вот почему там, в глухой деревушке, где я обитал несколько последних лет, я отказался от выпивки и настолько привык к утренней гимнастике, что она превратилась в каждодневную потребность; нормальная физическая нагрузка укрепила мое здоровье, и сейчас я чувствовал себя бодрей и энергичней, чем в те годы, когда был моложе и вел довольно беспорядочную жизнь.