Расплата

Саид расплатился за стоянку, и не успела его машина подняться по наклонному выезду и свернуть на улицу, как Билл устремился вслед за ним, не обращая внимания на вопившую кассиршу. Он выскочил на улицу и остановился как вкопанный. БМВ был уже в ста метрах от него и, разбрызгивая лужи, на высокой скорости скрывался за завесой дождя. Билл в отчаянии подбежал к обочине, посмотрел в обе стороны и увидел появившийся из-за угла «мерседес» с флажком, его мокрая крыша сверкала в свете фонарей. Билл с поднятой рукой шагнул на мостовую, нога его попала в водосточную канаву, вода до краев залила туфлю. Машина резко затормозила, но тут выскочившая из какого-то парадного парочка опередила его. Он выругался, повернулся и посмотрел вслед удалявшемуся БМВ. Машина была уже метрах в двухстах от него, подняв огромный фонтан брызг, она завернула за угол и исчезла из виду. Билл помчался на другой угол. Там, где еще пять минут назад целое стадо такси стояло в ожидании пассажиров, не было видно ни одной свободной машины. Он стоял расстроенный, беспомощный, в туфлях хлюпала вода. Потом повернулся и, стряхивая на ходу капли дождя с лица, повернул к гаражу.

Он бежал по безлюдной улице, и одна мысль не давала ему покоя. В гараж Саид ехал с необычайной осторожностью, а оттуда, особенно когда, поднимая фонтаны брызг, заворачивал за угол, несся сломя голову, словно за ним гнался дьявол. Причиной всему этому, несомненно, была сумка, которую Кхури оставил в том доме. А вернее, ее содержимое.

Билл спустился на нижний этаж, там царило оживление. Прекрасно одетые, довольные жизнью господа садились в свои машины, чтобы ехать домой, в парижские пригороды. Мужчины, которые обычно в августе выпроваживали жен и детей на взморье, а сами, под предлогом срочной работы, оставались в Париже и накручивали астрономические счета за телефон, любезничая со своими пассиями. Билл побродил несколько минут по гаражу, подождал, пока двое из них не закончили болтать и не уехали, оставив за собой тонкий шлейф аромата бренди. Тогда он, оглядевшись, принялся внимательно разглядывать дверь, за которой уединялись Кхури и рабочий.

Одностворчатая стальная дверь, окрашенная серой краской, с вентиляционным отверстием. К ней приклепана белая табличка со схемой громоотвода, написанным красной краской словом «Опасно» и множеством инструкций, как оживлять пораженных током людей. Прочитать их можно было только в очень сильных очках, но к тому времени, как спасатель вооружится ими, несчастный наверняка успеет переселиться в мир иной.

Замок выглядел довольно простым. На той стороне двери, вероятно, был рычаг, который регулировал засов. Билл вздохнул. Когда-то во Вьетнаме он служил с одним парнем, который скрашивал скучную лагерную жизнь, практикуясь в отмыкании замков куском проволоки. Возможно, он надеялся найти применение этому своему таланту по возвращении в Америку Ричарда Никсона. И сейчас, впервые в жизни, Билл пожалел, что тогда отмахнулся от приятеля, горевшего желанием обучить его мастерству взломщика. Каким бы примитивным ни был замок, но без ключа или отмычки дверь можно открыть разве только с помощью полукилограммовой пластиковой взрывчатки. Билл отбросил со лба намокшие под дождем волосы, повернулся и пошел к выходу.

Он немного постоял, глядя на дождь, который зарядил, видно, надолго и лил как из ведра. И не было ветерка, который разогнал бы тучи. Вода залила мостовую, и машины, казалось, плыли, освещая дорогу ярко горевшими передними фарами. Струившийся по боковым стеклам дождь не позволял заглянуть внутрь. Билл хотел было войти в метро, но, поразмыслив, передумал: летом полицейские стадами патрулируют на станциях и в поездах, выполняя план по арестам за счет несовершеннолетних карманников. И если кто-нибудь из них опознает его в вагоне, он окажется как мышь в капкане, на улице же есть шанс убежать, скрыться. На другой стороне солдаты ОРБ, столпившись в подворотне, курили, прикрывая сигареты от дождя ладонями, и не обращали никакого внимания на редких прохожих. Втянув голову в плечи, Билл вышел из своего укрытия прямо под дождь. Он больше не волочил ноги, походка его была быстрая, пружинистая.

Завернув за угол, он снова вышел на проспект Монтеня и направился к реке. Пройдя шагов двадцать, остановился на обочине и посмотрел в сторону Елисейских полей — авось удастся поймать такси. И на этот раз его постигла неудача. Он повернулся и, поеживаясь от холода, пошел дальше.