Расплата

С чьей-то подачи в оборот вошел странный непонятный термин «специальная военная операция», придуманный американцами для обхода международного табу на применение вооруженной силы без разрешения совбеза ООН. У нас этот термин пришелся кстати. Ведь совершенно немыслимо предположить, что мы развязали войну против соседнего государства и уж тем более невозможно представить, что мы собираемся забрать чужие территории. Чужой земли мы не хотим ни пяди. У умных людей эта абракадабра породила замечательные мысли. Вообще о том, что происходило в эти месяцы на фронте, ходило столько лживых слухов, что даже действительным фактам переставали верить. Рассказывали о том, что когда мы оставляли одно село в Запорожье местные женщины вышли на улицы и не без горечи и упрека стали говорить нашим солдатам про то, что у СБУ есть списки с фамилиями тех, кто голосовал за Россию, списки этих женщин и их, женщин, ждет расправа. Солдаты молча грузились, минировали технику, которую не успели починить. Тогда женщины перегородили дорогу и потребовали остаться с ними и защитить или вывезти. Солдаты, стараясь не смотреть женщинам в глаза, расчистили проезд и колонна ушла. Никого не взяли. Быль это или небыль сказать трудно. Поди разберись теперь. Чудовищней был слух об очередном «договорняке», как стали называть закулисные договоренности об освобождении националистов, об обмене медведчуков и прочих темных делах, которые проворачивали серые кардиналы с обеих сторон. И вот прошел слух о том, что нас снова собираются предать, что готовится мир на условиях, от которых русский мир содрогнется и мертвые проклянут нас. Прошел слух и затих в приглушенных перешептываниях. Ни один голос не раздался в праведном возмущении. Молчал народ. В сущности, совершенно пропащая страна.

В сентябре маленький неуверенный человек с надменным лицом напомнил миру о ядерной дубине. Этим словам предшествовало успешное украинское наступление и замешательство в наших властных кругах. Всем известно, что у собак агрессия часто возникает из-за страха. Она возникает тогда, когда собака решит, что ей кто-то угрожает. Так вот, если в марте 2014 нас перестали уважать, то после первых месяцев кампании нас перестали бояться. И вот по милости таких людей, страна наша, ослабленная экономически и растерявшая свой политический вес, встретила в западном мире единый враждебный фронт. Запад снова преградил России дорогу к своим рынкам капитала, технологий и подталкивал нас в объятия Китая, Ирана и Северной Кореи.

Я подумал, что страна наша стала больным человеком. Люди, которые втянули нас в войну и которых мы за былое, но больше авансом, считали подарком провидения, оказались слабыми и неумелыми. Не способные обустроить самую богатую часть суши, они употребили свои скудные таланты на ее разграбление. Долгие годы они черпали богатства этой страны не по праву. И вот, унизив, изнасиловав свою страну, они потянулись к соседней.

Беспросветное воровство, бездарность власти, ее отрицательную селективность, когда туда шли и там задерживались люди, не стесненные нравственными скрепами, а людям порядочным вход туда был заказан, мы искренне оправдывали тем, что власть может защитить и приумножить. И вот вышло так, что этот больной организм-паразит оказался не способен приумножить и защитить. С началом войны он начал рассыпаться.

Сложно представить себе, чтобы в нашем московском царстве раздался голос свободного гражданина, который осмелился бы потребовать у власти отчета за слабость, бестолочь и измену в Москве, которые единственно объясняют наши неудачи на фронте. В такой атмосфере не может появиться на Фрунзенской набережной или в Кремле Фемистокл, который сказал бы «Бей, но выслушай», но появляются разные «Б» с золотыми погонами, которые приказывают полкам входить в города маршевыми колоннами под злорадное недоумение иностранных наемников, с видом нравоучительным и авторитетным лгут о вещах, в которых ни черта не понимают. Лгут изо страха перед вышестоящим начальством или из-за скудоумия. Непонятно. Но совершенно понятно, что вся эта сволочь не даст нам победить.

Мы растеряли заряд пассионарности в бурлящих водоворотах новейшей истории и дожигаем ее остатки в войне с соседом. Мы платим цену за то, что перестали быть свободным народом. Высока цена. Мне вспомнились слова Солженицына «Простая истина, но и её надо выстрадать: благословенны не победы в войнах, а поражения в них! Победы нужны правительствам, поражения нужны — народу. После побед хочется ещё побед, после поражения хочется свободы — и обычно её добиваются. Поражения нужны народам, как страдания и беды нужны. отдельным людям: они заставляют углубить внутреннюю жизнь, возвыситься духовно.» А что, если нам написано испить этот позор? Что если без него не очиститься, не освободиться от скверны? А ну их всех к матери!

Я стал записывать расползавшиеся мысли. Капитан дернул меня за плечо, обдал тяжелым запахом перегоревшего спирта и зашептал яростным шепотом:

— Достукаются они, взыграет, как в семнадцатом и пойдет все к ебене матери.