Расплата. Яростное безумие

Я знал массу людей, которые вежливо говорили мне «вы» и при этом были моими злейшими врагами. А многие из тех, что говорили мне «ты», искренне уважали меня. Так что это так относительно в наши дни и совершенно ни о чем не говорит.

— Я заехал спросить, не нужна ли какая-то помощь с моей стороны, — сказал Боря. — Но Лариса уверила меня, что все в порядке, насколько это возможно. Так что теперь я даже не знаю, что делать. Я освободил себе половину дня, а вот как получилось…

Я разлил кипяток в чашки, и мы сели пить кофе. Боря предложил мне сигарету, от которой я не смог отказаться. Хотя, как обычно, я сначала подозрительно посмотрел на нее и сказал себе: «Марк! Эта сигарета принесет тебе гораздо больше пользы, если ты ее не выкуришь». Но это старый прием, и в подобных случаях, когда искушение слишком велико, он не действует.

— Когда вы узнали об этом? — спросил я Борю, и он прекрасно меня понял.

— Вчера утром Лариса позвонила и сказала, — ответил он. — Хорошо хоть догадалась позвонить. — Последние слова он произнес с раздражением.

Интересно, а почему они не любят друг друга, подумал я. Вот ведь какая у меня отвратительная режиссерская привычка — все анализировать. Каждый шаг, каждое слово…

Почему Лариса рассердилась внутренне, когда Боря захотел еще немного остаться? Почему это ей так не понравилось?

Было два варианта. Первый — она боялась, что мы с Борей, оставшись одни, напьемся, например, и это станет для нее дополнительной проблемой. Или напьется один Боря. Боря мог напиться, это я тоже знал. Но почему это ее так раздражило именно сегодня? Ведь он все же друг ее убитого мужа и приехал предложить свою помощь…

Второй вариант — ей не хотелось бы, чтобы мы с Борей разговаривали. Почему? Что мы могли сказать друг другу такого, что было бы ей неприятно? Правда, были еще два варианта. Застарелая неприязнь их друг к другу и боязнь Ларисы, что Боря что-нибудь украдет из антикварных вещей… Но он ведь старый друг… Хотя, что в таком случае означали ее вчерашние туманные слова о том, что в наше время деньги и вообще материальные блага рассорили многих людей? Не Борю ли она имела в виду?

— Вот я и приехал, — продолжал Боря. — Еще ведь вот что, — он поднял глаза от чашки с кофе, — у меня арендован сейф в банке, и я храню в нем некоторые ценные вещи. И, поскольку уж случилось такое, я приехал предложить дать их мне на хранение, хоть некоторые, — Он помолчал, как бы ожидая моего ответа, но его не последовало. Я просто не сказал ни слова в ответ. — Мне это кажется разумным, — добавил Боря, понимая, что его слова непонятны для меня и нуждаются в объяснении. — Ведь совершенно ясно, что убить Васю могли только из-за его антиквариата. Другой причины вовсе нет и быть не может. Вы и сами это прекрасно понимаете.

— Я понимаю, — сказал я. — Но кому и что могло понадобиться от Васи в смысле его антикварных вещей? Он ведь как-то показывал мне свою работу и вещи, которые он делает и продает… Я, конечно, ничего плохого не хочу сказать, но из-за этих вещиц не стоит убивать человека.

— Вы имеете в виду, что он из пяти плохоньких люстр делал одну хорошую? — уточнил Боря. — Это так и было. Но ведь это не единственное, что кормило его. И ее, — добавил он после нескольких секунд размышления.

— За что вы не любите Ларису? — поинтересовался я наконец. Эти недомолвки мне стали надоедать…

Он усмехнулся и залпом допил кофе из кружки с изображением симпатичного бурого медведя.

— А вы ее любите? — спросил он.

— Только одесские евреи отвечают вопросом на вопрос, — сказал я спокойно. — А вы, кажется, не одесский?

— Нет, я белорусский, — ответил Боря и поправил очки. Он продолжал внимательно смотреть на меня через давно немытые стекла.

— Так отчего вы не любите Ларису? — повторил я.

Боря опять усмехнулся и сказал:

— Кажется, я уже ответил вам… Ответьте себе самому на вопрос, за что ее не любите вы сами. Это и будет ответом на ваш вопрос мне.

— Да-а, — протянул я. — Так что вы хотели сказать про ценности? У Васи много ценностей, которые нуждаются в банковском сейфе?

— Нет, не много, — ответил Боря. — Таких вещей у него две. Вот я и пришел предложить свой сейф на первое время. Уж очевидно, что вокруг этого дома бродят преступники. И не какие-то, а страшные. Они не остановились перед убийством, так что уж подавно не остановятся и перед ограблением.

— Ну и что? — спросил я. — Лариса вам отдала эти две вещи?

— Нет, — пожал плечами Боря. — Она сказала, что не хочет отдавать. Может быть, она мне не доверяет… Хотя это глупо. Я предложил от чистого сердца.

— Ну, я не хотел бы вмешиваться в это дело, — ответил я равнодушно. Мне и в самом деле было неинтересно все это. Какие могут быть разговоры о каких-то ценностях в то время, как в морге лежит изуродованное тело моего брата?

— Я вас и не прошу вмешиваться, — сказал Боря, — а прошу вас только узнать у Ларисы, не собирается ли она эти вещи продать. Потому что если собирается, то я готов катить их. Вот и все.