Расплата. Яростное безумие

«Вольво» уже стояла у тротуара. Мы поднялись, и Лариса с Лидой стали накрывать на стол. Товарищи Васи не поехали с нами. Наверное, они засмущались того, что были только самые близкие друзья и они никого из нас не знали. Так что мы остались на поминках впятером.

Стол был обильный. Чего тут только не было… Маринованные миноги, красная икра, заливная рыба…

— Светлая память, — сказал Боря, наливая всем по рюмке «Смирновской». Все подняли рюмки и выпили.

— Такой молодой, — опять сказала, всхлипывая, Лида.

— Безвременно, — кивнул Боря, подцепляя на вилку миногу.

— Такой светлый человек, — произнес со значением в голосе Шмелев.

— Вы можете гордиться своим братом, — вдруг наставительно сказал Боря, обращаясь ко мне.

Я повернулся к нему:

— Я предпочел бы видеть его живым и сидеть с ним сейчас за столом, чем гордиться им, когда он мертв, — ответил я мрачно.

— Конечно, конечно, — согласился Боря. — Это я просто так сказал… Это ясно. Ну что, еще по одной за светлую память?

Зазвенели рюмки…

— Пусть земля будет ему пухом, — произнесла Лида, поднося рюмку к полным оттопыренным губам.

Выпили опять. Водка была тепловатой — ее забыли предварительно поставить в холодильник. Зато красная икра оказалась отменной, хоть и из банки, но все же.

— Если тебе потребуется какая-нибудь помощь, — сказал твердым голосом Шмелев, обратившись к Ларисе, — то ты только скажи. Мы с Лидой всем готовы тебе помочь.

Лариса молча кивнула, не поднимая глаза от тарелки. Она не плакала, просто сидела в каком-то оцепенении.

Интересно, а где все же деньги Василия, не к месту подумал я в этой тягостной тишине. Почему все пропало? Где все вещи и деньги. Отчего Лариса осталась бедна и даже просит у меня взаймы?

— А вы сами чем занимаетесь? — спросил Боря у Шмелева через стол. Он, видимо, решил, что время горести миновало и пора уже приступать к светскому разговору.

— Бизнесом, — коротко ответил тот, закусывая очередную рюмку.

— А каким, если не секрет? — продолжал любопытствовать Боря. Он съел уже три бутерброда с икрой и пять миног и теперь отвалился на спинку стула, рассматривая сидящего напротив Шмелева и явно намереваясь затеять долгий содержательный разговор.

— Недвижимость, — ответил тот, не переставая жевать и глядя сквозь сидящего перед ним Борю.

— О, — только и сказал тот.

На этом разговор прекратился. По идее, Шмелеву следовало задать аналогичный вопрос Боре, но он воздержался. Похоже было, что ему это совершенно неинтересно.

— Ну ладно, — сказал Боря, обращаясь ко мне, — пойдемте на кухню курить?

— Да курите здесь, — сказала упавшим голосом Лариса. Ей все было, казалось, безразлично. Она сидела, замерев, как статуя.

— Здесь нехорошо, — ответил я. — Если здесь сейчас все закурят, то дышать будет невозможно. И комнату потом долго не проветрить.

Мы с Борей вышли на кухню. Там он протянул мне пачку с сигаретами, и я не отказался. Мои закончились, и я забыл купить.

— Вот ведь дело-то какое, — сказал Боря, тщательно прикрывая дверь, ведущую в гостиную. — Я тут вчера в милицию заезжал. К тому следователю, который взялся вести дело. И вот, у меня удивительные мысли стали появляться.

Он выжидательно смотрел на меня, как бы желая, чтобы я его расспрашивал. Но я молчал. Мне с самого начала показалось, что Боря вызывает меня курить на кухню для того, чтобы сказать что-то наедине. Если он решил мне что-то сказать, то пусть говорит. Я сам спрашивать не стану. Кто его знает, этого бородатого…

— Знаете какие? — пытался заинтриговать меня Боря, но я не поддался и на это. Я продолжал выжидательно молчать. — Там все не совпадает, — сказал он наконец и затянулся, повесив в воздухе многозначительную паузу.

— Что не совпадает? — наконец спросил я. Хватит уже говорить загадками.

— Все не совпадает, — ответил Боря. — То, что говорит Лариса, — он понизил голос и оглянулся на всякий случай на дверь, — то, что она говорит обо всем этом, не совпадает.

— С чем не совпадает?

— С действительностью, — сказал Боря заговорщицким шепотом. — Все было не так, как она говорит. Вчера, когда мы с вами разговаривали тут, я еще не знал, что она показала на следствии. Но у меня уже были подозрения, вы помните…

— Да, помню, — ответил я. — Так что вы хотите сказать? — Это просто болезнь такая у нашего брата интеллигента — ничего не говорить прямо и быстро. Обязательно нужно мямлить и выражаться недомолвками… — В чем чело? — повторил я. — Какие у вас сомнения?

В этот момент дверь на кухню неожиданно открылась и, приволакивая ногу, вошел Шмелев. Теперь, когда мы стояли рядом в небольшом помещении, я разглядел его получше.