Расплата по чужим счетам

– Валерьян, – машинально поправил Легкоступов.

– Хорошо, пусть будет Валерьян.

– Не пусть будет, а так меня мама назвала.

– Хорошо, пусть и мама тоже будет, – рявкнул Шура. – Тебе понятно задание?

– Чего тут непонятного? Пробраться на территорию больничного двора, залечь в кустах и щелкать всех подряд, кто там появится после окончания времени, отпущенного для посещений.

– Пробираться никуда не надо. Ты не в тайной организации состоишь, а, как-никак, в полиции работаешь. Есть договоренность с главным врачом, охранник тебя впустит.

– Мерси, – из серых глаз Валерьяна полетели в Наполеонова сразу две стрелы.

Но Шура уже давно был неуязвим для взглядов и не только.

– И чтобы завтра фотографии лежали у меня на столе.

– Так точно, ваше высокоблагородие! – Легкоступов вытянулся и щелкнул каблуками. – Я могу идти?

– И чем быстрее, тем лучше, – буркнул Шура.

Когда за Валерьяном закрылась дверь, Шура усмехнулся.

– И чего человек в полицию пришел работать? Ему ведь действительно в модельный бизнес надо. Такой талант пропадает! – произнес он вслух с некоторым сожалением.

* * *

Валерьян постарался одеться так, чтобы было удобно и незаметно двигаться в вечернем саду и чтобы не промокнуть от росы. Ему очень нравилось работать в полиции, и к Наполеонову он относился совсем неплохо, просто Шурино неумение или нежелание находить прекрасное во всем, даже в ужасном, слегка раздражало его. Как, наверное, раздражает раковину попавшая под створку песчинка…

Но сегодня вообще был особый случай. Он выполнял задание Мирославы Волгиной – прекрасной девушки из мечты. Его даже не слишком огорчало, что передала она свое задание через Наполеонова. Ни для кого не было секретом, что Волгина и Наполеонов дружили с раннего детства и что частное детективное агентство «Мирослава» плотно сотрудничало с полицией.

«Интересно, – подумал Валерьян, – если бы Наполеонов не был другом Мирославы, она бы все равно так же охотно помогала полиции?»

– Подозреваю, что нет, – произнес вслух Валерьян, – скорее бы просто действовала в рамках закона. Не более того.

«Все-таки дружба – великое дело», – решил он.

На место Легкоступов пришел заранее, познакомился с охранником, наладил, так сказать, доброжелательные отношения, потом долго гулял по больничному саду, выбирая наиболее удобные места для наблюдения. Находившись вдоволь, сел на лавочку и принялся читать японский детектив. По аллеям все еще гуляли выздоравливающие пациенты, многие сидели на лавочках с родственниками, пришедшими их навестить. Затем постепенно народ стал расходиться – больные по палатам, родственники и друзья отправлялись за ворота.

Золотисто-алое солнце катилось на запад через розовую пену пышных облаков, оставляя за собою золотисто-оранжевый шлейф из ярко сияющих искр. Фотограф не выдержал и сделал несколько снимков заката. Не пропадать же красоте в безвестности.

И наконец наступил поздний вечер, который сменила незаметно подкравшаяся ночь, усилился запах цветов, полусонный ветер лениво пошевелил листву, и от этого так же лениво задвигались тени на дорожках. Валерьян занял выбранную позицию и не спускал глаз с главного входа. Но никто и не думал оттуда появляться.

И вдруг его глаза, привыкшие к разбавленной лунным светом темноте, заметили женщину. Она стояла, прислонившись спиной к стволу старой яблони, куда луна почти не проникала, не в силах пробиться сквозь густую крону, и оттого темнота вокруг ствола казалась завораживающей.

«Откуда она взялась? – подумал Валерьян и тут краем глаза заметил хорошо слившуюся с ночными тенями пожарную лестницу. – Так, все понятно, девушка – экстремалка».

Она стояла одна. Это Валерьян рассмотрел хорошо. Легкоступов быстро защелкал, темнота не была препятствием для его фотоаппарата, который мог делать снимки практически при любых условиях видимости. И тут он услышал легкий хруст – кто-то пробирался сквозь кустарник со стороны забора.

На дорожке появился темный силуэт, который устремился к фигуре под яблоней. И вот они встретились, приникли друг к другу… Один из них явно был мужчиной. Вот он оглянулся, осматривая окрестности, не заметил ничего настораживающего и потянул вторую фигуру в сторону зарослей цветущего чубушника.

Но за это время Легкоступов успел уже сделать множество снимков. Чубушник он тоже заснял, чтобы порадовать Наполеонова. Потом, точно кошка, неслышно ступая по траве, обошел заросли, лег на живот, раздвинул ветви и сделал пару снимков парочки, которая переплелась в страстном объятии. Не обошел полицейский фотограф вниманием и одежду, живописно раскиданную здесь же на траве.

Женщина сладко вскрикнула, и лицо ее, искаженное гримасой оргазма, попало в объектив.