Расплата по чужим счетам

Наполеонов поблагодарил и присел. Окинув взглядом аудиторию, он сжато изложил суть произошедшего.

– Этого и следовало ожидать, – произнес высокий худой парень с короткой стрижкой, которого Наполеонов почему-то сразу окрестил Знайкой.

– Почему? – тотчас поинтересовался следователь.

– Потому что ничего хорошего не выходит, если живешь за счет женщин.

– Да ладно, – отмахнулся его рыжий сокурсник, – просто Серому не повезло.

Тут заговорили почти все одновременно, и Наполеонов, подняв руку, попросил, чтобы говорили по очереди. Разговор продлился минут сорок, и следователь узнал, что Аверьянов прибыл аж с Сахалина, воспитывала его старшая сестра, которая потом вышла замуж, родила детей, и Сергей стал ощущать себя лишним. Вот он и уехал за тридевять земель искать свое счастье. Выжить на стипендию невозможно, поэтому Сергей устроился подрабатывать в «Макдоналдс», но не выдержал нагрузки и перешел в какую-то забегаловку, там у него появились друзья – не студенты. В общем, он даже стал пропускать лекции, появились хвосты. Испугавшись отчисления, Сергей бросил работу. И тут ему подфартило – приятель пригласил его на вечеринку, где он познакомился с Глотовой.

– Сначала Серому это занятие не понравилось – спать приходилось с теткой, которая намного старше его, но постепенно он втянулся и переехал к ней. Что потом? Вроде они поссорились, и Серый нашел другую благодетельницу.

– Ваще старуху! – бросил высокий худой парень с короткой стрижкой.

– Откуда знаешь?

– Так он от своей первой когда съехал, перебрался временно сюда, а потом смотрим, опять вещички собирает. Спрашиваем – помирились с мамзелью? А он сказал, что теперь у него другая будет покровительница, и фотку с какой-то вечеринки показал, ткнул пальцем в бабку лет семидесяти.

– Не, она помоложе будет, – возразил рыжий, – но я все равно с ней даже под наркозом не смог бы.

– Под наркозом ты ни с кем бы не смог, – заметил парень, сидевший у окна.

– Но если с Шэрон Стоун, – хмыкнул рыжий.

– Ей уже тоже за полтинник, – заметил Знайка, поправив очки.

– Бери выше! – весело заметил высокий парень.

Наполеонов понял, что больше ему здесь ничего узнать не удастся. Да и надо ли?

На всякий случай он достал визитку и протянул ее Знайке.

– Вот, на всякий пожарный, если что-то вспомните, звоните.

Ребята переглянулись, и Наполеонов еще раз убедился, что добавить им нечего. Он попрощался и направился к двери, чувствуя спиной, что взгляды всех находящихся в комнате парней устремлены ему вслед.

* * *

– Я на 99,9 % уверена, что Мария Сергеевна Глотова к другим жертвам не причастна, – сказала Мирослава расположившемуся в кресле Миндаугасу.

– Но сомнения все-таки есть? – спросил Морис.

– Не у меня, у Шуры. И даже не столько сомнения, сколько желание быть уверенным на 100 %.

– И что?

– Ничего, – Мирослава пожала плечами, – просто сегодня вечером мы с тобой идем на вечеринку.

– На вечеринку? – удивился Морис.

– А что ты так удивляешься?

– Ничего… Просто…

– Ладно, не буду тебя томить. Вечеринку устраивает мадам Глотова в ресторане. Нам удалось достать приглашения.

– И что это нам даст?

– Скорее всего, ничего, но не будет лишним посмотреть на мадам в условиях ее естественного обитания. Так ты пойдешь со мной или мне искать другого кавалера? – улыбнулась она.

– Конечно, пойду, – ответил Морис, – я человек ответственный, и рабочий день у меня ненормированный.

– Ага. Заодно и потанцуем.

– Что сделаем? – вновь изумился Морис.

– Дорогой, у тебя что, сегодня проблемы с русским языком или со слухом? – хмыкнула Мирослава.

– Ни с чем у меня нет проблем. – Он оставался спокойным, но глаза его потемнели.

– Ладно, не серчай, я пошутила.

– Я так и понял…

– Как ты думаешь, что мне надеть?

Морис оживился:

– Наденьте то серебряное платье, кулончик и серьги с бирюзой и туфельки ваши под серебро.

– Ты думаешь? – Она заметно приуныла. Мирослава терпеть не могла надевать платья, а любимой ее обувью были кроссовки и полукроссовки.

Морис же торжествовал: наконец-то он снова увидит ее в длинном струящемся платье, всю состоящую их плавных линий и серебра, как лесной ручей, как фею серебряных вод. В его воображении уже зазвучала мелодия флейт, и он увидел себя обнимающим Мирославу и кружащим ее в медленном танце. Сердце его забилось чаще, он бы многое согласился отдать, лишь бы назвать ее своей девушкой.

– Пожалуй, ты прав, – вывел его из царства грез голос Мирославы, – на вечеринку, действительно, идти в джинсах и кроссовках не стоит. Это будет бросаться в глаза. А нам нужно постараться не выделяться из общей толпы приглашенных. А что наденешь ты?

– Темно-синий костюм.

– О! Ты в нем неотразим. Женщины разорвут тебя на части.

– Не разорвут, – улыбнулся он, – к тому же мне никто… – хотел добавить «кроме вас не нужен», но оборвал фразу и проговорил: – Так я пойду…

– Иди…

Посмотрев ему вслед, она улыбнулась.

* * *