Расплата (СИ)

— …я кляла себя за дурные мысли, понимала, что недостойна даже думать о тебе, не то что мечтать. И находиться сейчас здесь, рядом с тобой, я недостойна — я это знаю, Анри! И принять твое предложение я не могу, как бы сильно мне ни хотелось согласиться… У меня нет человека ближе, чем ты, и вряд ли когда-нибудь такой человек найдется — мы ведь не выбираем, в кого влюбляться… Но я не дура, Анри, и прекрасно понимаю, что не пара я тебе…

Она не поняла, почему он вдруг улыбается так тепло, так ласково — примолкла, с опаской заглянув ему в глаза, а он… А он прижал ее к своей груди, уткнулся носом в ее волосы и сказал негромко, уже совсем без злости:

— Кристина, ты выйдешь за меня замуж. Это не вопрос и даже не предложение. Я не буду тебя торопить, я дам тебе время привыкнуть ко мне, в себя прийти, но потом мы обвенчаемся. И чтобы никаких глупостей о твоей «недостойности» я больше не слышал. Нет твоей вины в том, что с тобой сделали, и, надеюсь, ты не горишь желанием стать женой Филиппу только из-за того, что он лишил тебя невинности. Ты — моя, Кристина. Моя. И я сделаю все, чтобы ты поняла, что мужчин можно не только ненавидеть и бояться, но и любить. Хочу, чтоб ты меня любила…

Последнюю фразу он сказал уже шепотом, ставя жирную точку в их споре. Не давая ей больше возражать, возмущаться и тратить драгоценное время, прильнул к ее губам, прижимая к себе все крепче и крепче худенькое тельце, спрятанное под шелком платья.

Ты моя!

Бьет молоточком мысль в висках, когда сдается, не в силах спорить, прижимается она к нему и жадно отвечает на поцелуй, а ладонь ее касается его щеки сначала робко, потом смелее, потом скользит по мокрым волосам, и вдруг обнимает его Кристина крепко-крепко, вцепившись кошкой в могучую спину.

Моя!

Кричит сознание, когда ладонь его проходится по трепещущему ее стану, поднимается к груди и сквозь тонкую ткань чуть сжимает.

Моя!

Рычит вся его сущность, когда целует ее лицо, спускается к шее… Приспускает мешающую ткань, обнажая грудь и плечи, но и этого мало — спешно, яростно пытается избавиться от платья. У него недостаточно опыта в раздевании женщин: пальцы дрожат, путаются в завязках — он злится, но через пару минут возни платье сдается и с тихим шелестом падает на каменный пол…

Моя…

Касается он ее кожи и понимает, что горит она огнем пламенным; дрожит, трясется девочка в его руках… Он прижимается пахом, будто проверяя, не испугается ли, не сбежит ли, но Кристина будто бы не замечает — прижимается в ответ, без остатка отдаваясь мужчине. Доверяя.

— Скажи, что ты моя, — прошептал Этьен, не веря в реальность этой минуты.

— Твоя, — согласилась сквозь слезы Кристина, обнимая уже не чужого — своего мужчину, все еще не осознавая, не веря, что сегодня обрела в полюбившемся человеке не только защитника, но и любовь. Взаимную. Пока еще не вызревшую — лишь робкие ростки ее пробились сквозь камни боли, отчаяния и неизвестности, лишь первые шаги сделаны друг к другу, но оба знают, чувствуют — она окрепнет, наберется сил и закроет собой от всех бед и несчастий. И ангел на берегу пруда вдруг улыбнется каменной улыбкой, когда вдвоем придут к нему благодарить за исполнение нечаянно сбывшихся желаний.

Глава 23

Милош искал своего подопечного. Обойдя все верхние этажи, спустился к бассейну и только рот раскрыл, чтобы позвать Этьена, как замер при виде целующейся обнаженной пары. Ну вот и все… Пропал его подопечный, не уследил он за безумцем, как две капли воды похожим на своего отца — таким же упрямым и безрассудным. Вот только рядом с Этьеном даже не крестьянка — Тереза ангелом невинным показалась по сравнению с опороченной девицей в руках наследника! И пусть нет ее вины, пусть хоть трижды Кристина несчастная-разнесчастная жертва Филиппа — чует Милош, что не доведет до добра связь с этой женщиной, что погубит девчонка безумца, пусть даже не желая этого. С тоской, с растерянной досадой смотрел Милош, с какой жадностью, ревностью целует подопечный свою ненаглядную Кристину, не замечая случайного свидетеля. Бесполезно его разуму учить — украла девчонка разум. Почувствовав пристальное внимание на себе, Этьен открыл глаза.

— Пошел вон! — одним взглядом процедил он, волчонком глядя на опешившего друга, продолжая целовать и обнимать Кристину, ни на секунду не прерываясь. — Только попробуй хоть слово сказать! Только попробуй помешать!

Будто прочитав весь его посыл во взгляде, Милош только руки примирительно поднял — не помешает, не разрушит. Бесшумно покинул помещение.