Расплата за наивность

— Иногда мне хочется уснуть и проснуться в тот день, когда я тебя еще не знала.

— Да, да, я понимаю. Когда друг Серега был рядом. Всегда такой услужливый и добрый, — самообладание вновь стало покидать его.

— А что Серега? — Алка пожала плечами. — Во всяком случае, если сравнивать ваше отношение ко мне, то итог не в твою пользу.

— Ах ты… — резко развернув жену к себе, Влад пригвоздил ее взглядом. — В чем еще ты нас сравниваешь? А?! В чем еще он лучше меня?!

— Перестань, ты делаешь мне больно, — Алка попыталась высвободиться из стальных объятий. — Прекрати вести себя как зверь!

Она не на шутку перепугалась. Видеть его таким приходилось не часто. Стиснув пальцы на ее плечах, он почти кричал. Обвинения вновь посыпались на бедную Алкину голову.

Когда наконец поток красноречия иссяк, он оттолкнул ее от себя и вышел из кухни. Первым порывом было — догнать, отмести все подозрения, убедить в своей искренности и преданности. Но давно уснувшее самолюбие начало вдруг упрямо подниматься из глубин Алкиной души и разрастаться до неимоверных размеров. Затолкать его обратно стало просто невозможно.

Плюхнувшись на табуретку и закусив губу от обиды, Алка принялась размышлять. И чем больше она размышляла, тем больше убеждалась в правильности своих действий.

То, что она не могла забеременеть, ужасно угнетало ее. Сначала она списывала это на трагические события, в эпицентре которых внезапно оказалась. Потом на усталость и нездоровье. Но последние несколько месяцев от страшного предчувствия места себе не находила.

Владу она соврала — она не предохранялась вообще, а не последние полгода. Но сказать ему об этом — значило поставить под вопрос свою полноценность, чего она допустить никак не могла. Дело в том, что во время родов были осложнения и врачи предупреждали ее о том, что последующие зачатия будут проблематичны. И что? Она должна была взять и вот так все и выложить ему, да? Вряд ли кому-нибудь это давалось легко.

Алка прошла в их с Владом комнату и улеглась на самый краешек кровати. Он лежал, уставившись в потолок. Никто из них не собирался прерывать затянувшееся молчание.

«Молчишь! И я буду молчать! — злорадно думала она, ворочаясь с боку на бок. — Посмотрим, на сколько тебя хватит!»

Его хватило на два месяца… Все это время они жили бок о бок, спали в одной кровати, завтракали и ужинали за одним столом, но ни разу ни обмолвились ни словом.

Алка удивлялась сама себе. От ее угодничества мужу не осталось и следа. Она взяла курс на равноправные отношения и твердо решила следовать в этом направлении.

Привыкший к ее мягкости и покладистости, Влад не ожидал такого поворота событий. Это не значило, конечно, что его жена превратилась в мегеру, нет! Просто она стала более независимой, что ли… Перестала ловить его взгляд, перестала реагировать на смену его настроения — смеялась, когда он бывал насупленным, и хмурилась, когда бывал весел. Более того, Алка не спешила накладывать мораторий на негласно объявленную ими друг другу холодную войну. Влад был озадачен…

Тишина в доме сгустилась настолько, что казалась осязаемой. Стасик, не понимая, что происходит, метался от отца к матери, делая робкие попытки разрядить обстановку. Но Алка, загадочно улыбаясь, упрямо обходила мужа вниманием.

К концу восьмой недели Влад не выдержал. В тот день Алка задержалась на работе дольше обычного. Стасик остался ночевать у Надежды с Николаем, и теперь, меряя шагами пустые комнаты их большой квартиры, Влад был вне себя от негодования: «На часах почти девять вечера, а ее где-то носит! Господи! А вдруг с ней что-нибудь случилось? Она так любит попадать в различные переделки!»

Потирая рукой внезапно вспотевший лоб, он кинулся к телефону. Но на полдороге остановился: «А куда я, собственно, буду звонить? В морг, в больницу? А она, может быть, с другим!» Догадка полоснула по сердцу так больно, что Влад осел на пол. Прислонившись к стене, запустил пальцы в шевелюру и задумался. Перед мысленным взором проносились картины их недолгой семейной жизни. Увиденное его не порадовало. Как ни неприятно было сознавать, но выглядел он не лучшим образом. Алка же, напротив, представала самим совершенством. Великолепная хозяйка, прекрасная мать, а про то, какая жена, и говорить не приходилось.

Ругая себя на чем свет стоит, Влад опять принялся метаться по квартире. Бросая то и дело взгляд на часы, он умолял судьбу вернуть ему Алку живой и невредимой. Ревность уступила место безотчетному страху за нее.

Звук открываемой двери в этот момент поистине стал самым сладостным для Влада. Чуть ли не бегом он кинулся в прихожую.

— И чем я обязан столь длительному ожиданию моей милой женушки? — проворчал Влад, целуя жену в щеку и забирая у нее сумки.

— День рождения у Светки, — с недоумением глядя на мужа, она принялась раздеваться. — А у нее телефона нет, так что позвонить не могла, извини.

Ничего не ответив, он прошел на кухню и начал разбирать пакеты с продуктами, раскладывая все по своим местам.