Расплата за предыдущую жизнь

В голове звучал вопрос: я их просил? Ему ведь лет семь от силы, он ничего не понимает. А если он из будущего? Его надо убить! После такой мысли Колю передёрнуло, бросило в пот. Его теория освобождения СССР от коммунистов европейскими освободителями пока не находила подтверждения. Сталин зомбировал всю страну, и они просто не знают другой жизни. Вот причина. Коля даже вздохнул свободней. Он всё делает правильно!

Кивнул сам себе и твёрдым шагом направился к дороге. Его заметили, и один мотоцикл вынырнул из колонны, сделал круг, объезжая Колю по широкой дуге. Остановился так, чтобы непонятный русский оказался под прицелом пулемёта, установленного в коляске. Сидевший за водителем немец, скинул с плеча винтовку, медленно подошёл, посмотрел в глаза. Коля поднял руки вверх. Немец одобрительно кивнул, ощупал его на предмет оружия.

— Я ищу офицера Вилли, — немецкий язык поставил мотоциклистов в ступор. — Он обещал, что меня увезут в Берлин, но русские разбили колонну. И вот я здесь. И хочу служить Германии, чтобы в России люди стали свободны от сталинского рабства.

Немцы заулыбались.

— Иди к бронетранспортёру, — кивнул в сторону дороги немец в коляске.

Коля, не опуская поднятых вверх рук, направился в указанном направлении. Навстречу из задних дверей бронетранспортёра вылез офицер, с любопытством рассматривая пленного русского.

Коля повторил офицеру то, что говорил солдатам, почти слово в слово. Тот улыбнулся.

— Хорошо. Ты поможешь нам, мы поможем тебе. Я не знаю, про какого Вилли ты говоришь, но постараюсь что-нибудь узнать.

Коля во второй раз оказался внутри немецкого бронетранспортёра, и опять ему никто не связывал руки, только с двух сторон сели немецкие солдаты.

После часовой тряски Колю затошнило, он опустил голову вниз и с трудом сдерживался. Не мог же он показать, что не достоин общества цивилизованных немцев.

Отряд немцев въехал в одну из белорусских деревень. Солдаты сгоняли на центральную площадь население, где уже стояли четыре виселицы. Коля по распоряжению офицера вылез из бронетранспортёра и оказался под прицелом сотен глаз. Он чувствовал, как его сверлили взоры деревенских жителей. Настороженно, с любопытством и презрением. Под таким давлением, Коля не знал, куда девать руки, куда смотреть, чтобы не наткнуться на случайный недоброжелательный взгляд.

Немецкие солдаты привели четверых людей. Трое в гражданской одежде, один в военной форме. Офицер зачитал приговор, который Коля прослушал, занятый пристройкой рук, чтобы не мешали. Когда на приговорённых набросили петли и выбили опору, он зажмурился. Когда открыл глаза, повешенные уже не дёргались. Но тела ещё слегка покачивались. Офицер улыбнулся.

— Так будет с каждым комьюнистом! Большевик должен умирать!

В центр площади вывели ещё троих. Обычные красноармейцы, избитые, окровавленные. Немецкие солдаты поставили их на колени, связанные за спиной руки были неестественно белыми.

— Ты! — офицер, по-прежнему улыбаясь, протянул Коле пистолет. — Стреляй в большевиков! Это они украли свободу у твоего народа.

Тяжёлый пистолет лёг в раскрытую ладонь. Кожа ощутила прохладу и шерщавость рукоятки. Мозг кричал: это убийство!

— Если не будешь стрелять, то встанешь рядом с ними в очередь за своей пулей, — не убирая с лица улыбку, проговорил офицер, подтягивая на кистях чёрные кожаные перчатки.

Коля медленно подошёл к первому красноармейцу. Тонкая шея, аккуратно подстриженный затылок, торчащие в сторону уши. Ему лет восемнадцать.

Пистолет ходил ходуном в дрожащей руке, по всему телу бежала дрожь. Мозг вообще отказывался что-либо воспринимать.

— Иуда! — раздался крик из толпы.

Колю словно ударили хлыстом. Что-то здесь неправильно. Так не должно быть.

— Стреляй! — голос офицера стал жёстким.

— Не могу, — выдавил из себя Коля.

— Стреляй!

Глаза зажмурились, грохнул выстрел, пистолет отлетел в сторону.

Рядом раздался смех.

— Хорошо.

Коля открыл глаза, зуб не попадал на зуб, его лихорадило. У ног лежал красноармеец с красной дыркой в затылке. Глаза вмиг заполнились ужасом.

Офицер потрепал Колю по плечу, подобрал пистолет, и безо всяких эмоций убил оставшихся двоих.

Толпа гудела, и в какой-то момент разорвала оцепление из полицаев и немецких солдат. Откуда-то поверх голов раздалась пулемётная очередь, толпа отхлынула, но сзади уже стояли другие немецкие солдаты. Собравшихся начали оттеснять в сторону по центральной улице, на протяжении которой в оцеплении стояли солдаты.

Офицер толкнул Колю к бронетранспортёру, и они ехали вслед за толпой. На краю деревни стоял длинный сарай для хранения зерна или сена, а может и чего другого. По периметру также стояли полицаи и солдаты. Жителей загоняли внутрь. Кто сопротивлялся — били прикладами, не разбирая, куда прилетит удар. Самых ретивых убивали.