Расплетая закат

И все же… я дала обещание, и часть меня, которая по-прежнему была Майей, хотела, нуждалась в том, чтобы исполнить его… хотя бы ради остатков человечности, что еще теплились во мне. Если я поддамся страху своего внутреннего демона, то Бандур победит.

«Мне нужно найти Эдана, – подумала я. – Но как?»

Мне вспомнилась сказка Амми о киятанской принцессе, которая сложила и заколдовала бумажных журавлей, чтобы они помогли ей найти братьев.

Я сделаю птицу, чтобы она привела меня к Эдану.

Я отрезала маленький кусочек от ковра. Магия, которой Эдан наполнил его волокна, ослабла, но в моих ножницах ее было достаточно, чтобы отправить ткань в полет.

Я осторожно придала куску ткани форму птицы. Узел на месте глаз, чтобы она могла видеть, и два крепких, мощных крыла, чтобы парить под проливным дождем.

Затем коснулась птицы ореховым амулетом, окрашивая ее крылья серебристым светом слез луны, и ласково поцеловала ее в голову.

– Найди Эдана, – прошептала я. – Обыщи леса и горы, а затем возвращайся, чтобы показать мне дорогу. Поспеши.

Если я не доберусь до Лапзура к следующей неделе – полнолунию, – Бандур и его призраки заберут всех, кто мне дорог.

Лучше сдаться ему добровольно, чем позволить этому случиться. Но пока время еще было. Я хотела увидеть Эдана в последний раз. Быть может, вместе у нас появится шанс победить Бандура.

Я приоткрыла окно и выпустила птицу, наблюдая, как она извивается между острыми каплями дождя.

И приготовилась ждать.

Глава 17

– Если уйдешь, тебе здесь больше не будут рады.

Не мешкая ни секунды, Эдан снял храмовый халат, сложил его и вернул старику – главе храма Наньдуня.

– Ты был предназначен для магии, – в последний раз предупредил мастер. – Не своди на нет весь достигнутый здесь прогресс ради этой девчонки. Ее поглощает тьма. Не позволяй ей обречь и тебя. Останься и заверши свое обучение.

– Может, однажды я и был предназначен для магии, – согласился Эдан, – но из-за Майи я уже не тот чародей, что раньше. Теперь я предназначен для нее. Для нее прежде всего.

Не дожидаясь ответа от мастера, он пошел в конюшню за жеребцом, которого украл из Осеннего дворца, и поскакал в лес.

Турские горы остались далеко позади и на смену им пришли густые деревья. Все они были тополями с прямыми, как бамбуковые палки, стволами – своеобразное игловое царство.

Я услышала, как он на выдохе произнес мое имя.

– Майя, – тихо пробормотал Эдан. – Дождись меня, я уже еду.

Стоило ему это сказать, как мой сон или демонское видение – что бы это ни было – растаяло, и я увидела свою тканевую птичку. Она трепетала на ветру, пытаясь найти Эдана. Заметив глубоко в лесу участок с тополями и моего чародея, лавирующего в их гуще, она яростно захлопала крыльями.

Моя птичка нашла его! На ее крыльях замерцал звездный свет, когда она взмыла в небо и полетела обратно ко мне, спящей в лавочке мастера Лонхая.

Но затем звезды разбились. Земля сотряслась, поглощая деревья, горы и луну. Из черной пропасти вылетели тени с угольными глазами и молочно-белыми волосами.

«Сентурна».

Моя тканевая птичка пронзила толпу призраков, отбиваясь от них крыльями, но их было слишком много. Они окружили мою кровать, протягивая костлявые руки. Их пальцы сжались на моей шее, выжимая весь воздух, и мой кулон начал чернеть…