Распорядок агонии

Её рост меня бессовестно радовал. Эби возвышалась надо мной всего на полголовы, что продвигало меня по шкале уродства в сторону нормы. Что до повадок, так со своего медфака она вышла примерно с тем же багажом, что и Салли. Правда, в отличие от подруги, на Земле практика Эби не ограничилась пятью годами сверх ординатуры. Там её коллеги успели вытурить старушку взашей на законную пенсию. Для чего собрали коалицию помирившихся ради этого мэтров медицины.

В реальности Салли годилась ей во внучки, поэтому в дуэте двух отвязных медичек Эби исполняла первую партию. Её отношение к семейным экспериментам Кэм основывалось на трёх школьных уроках, посвящённых психологии семейной жизни – два из них она проспала. Закоренелая холостячка и в новой жизни не желала себя ограничивать прочными законными обязательствами. Мужиков почитала инопланетянами, у которых одна цель: похитить и насиловать в целях эксперимента – далеко не ограничиваясь лишь сексуальным насилием. От её феминистических загибов бывало также весело, как от зуба мудрости, выросшего в ухе.

Что же касается Джен… То свекровку вечно касается всё, связанное со мной. Три года эта шалопутка пропагандировала личную свободу в разрезе её погружения в новую жизнь. Но, стоило мне вернуться в Цитадель, Джен прилипла к бедному мутанту, как банный лист.  Она у меня хоть и чокнутая, но не сумасшедшая! Ей и в этом мире крайне важно ощущать себя не безликой Внимающей, а членом любого пригодного семейства. Я же, вроде как, была не чужой. Такое смешное понятие, как кровное родство, затёрло в башке свекровушки между шариками и роликами. Я стала ей ближе близкого с самого момента зеркального отображения в этот мир.

Месяц назад Джен стукнуло четырнадцать, отчего моя старушка объявила себя взрослой. Ей тоже обрыдло улаживание конфликтов с дряхлой юностью. И застревание в переходном возрасте, на который с полным правом претендовали только прыщи. Вообще-то, за последний год она здорово вытянулась, обойдя меня почти на голову и в росте, и в объёме груди.

Девка из неё получилась жутко красивая: большие волшебно раскосые карие глаза, очаровательно припухлые губки, каштановые волосы и дивная кожа. Её длинные тренированные ноги могли бы потягаться со страусиными. А музыкальные пальчики алкали пианино, по которому свекровушка дико стосковалась. Я помнила её нудные корявые фортепьянные экзерсисы, рассыпающиеся сухим горохом по всему дому. И благословляла бога Акзунамтиля за то, что великий творец не изобрёл нам клавишные инструменты пытки.

Свою британскую надоедливую чопорность – с прочими причиндалами – Джен где-то подрастрясла по дороге между мирами. Вернувшись, эту и впрямь новую, почти незнакомую девчонку я принимала более искренно и радостно. Мне с ней было по-настоящему комфортно. Хотя… Всё как-то перепуталось в наших с ней взаимоотношениях, сглаживая или вообще стирая то, что казалось прежде вырезанным в граните.

– Алло, Матрёшка! – пнула меня по голени Джен, и я очнулась. – Опять блуждаешь невесть где? А потом будешь моргать на нас с видом скумбрии, попавшей в космос. Мы для кого тут битый час распинаемся?

Лениво развалившаяся на диване Кэм проследила мой взгляд и фыркнула:

– Отстань от неё! Наш уродец опять гадает по пыльным барханам в давно неметёном углу. По чистоте в её спальне сразу видать, что твориться в её мутировавшей башке.

– Мне в колледжах обретать не довелось, – пробурчала я, собираясь с мыслями. – У меня образование беспризорника в пионерском галстуке.

– О боже! – затрепетала ноздрями королева. – Как неловко, право! У нашей Ксейи несчастье, а я…

– Так пусть подотрёт лужу и сменит трусы, – брызнула ядом Эби. – Джен, ты либо врёшь, что на Земле эта убогая дотянула до шестидесяти, либо ты дура. Я бы своего мальчика такой не доверила, будь она последней репродуктивной самкой на планете.

– Ты не права, дорогуша, – безмятежно прочирикала свекровушка.

– В чём? – подчёркнуто заинтересованно переспросила Эби. – В том, что у этой особы интеллект мексиканского кактуса?

– В том, что женитьбой сына руководила я, – отмахнулась Джен. – И в том, что Ольга отняла у нас больше времени, чем уйдёт на твоё старческое брюзжание.

Тут уже фыркнула и Салли, вытянувшая свои лосиные ноги почти через всю мою конуру, которую выдавали за спальню. А Кэм примиряюще расплылась в лайковой улыбочке и внесла конструктивное предложение:

– Ну что, по третьей?

Салли набулькала три полных чарки. И две примерно на треть – наши врачихи делали вид, будто не одобряют травлю юных организмов спиртным. Меня не особо-то и тянуло. А вот Джен скуксилась, заглядывая в свою тару – она любила это красное южное вино.