– Не наговаривай. Джен умеет ладить с собственным супругом. Этому прохвосту здорово повезёт, если он её уломает. А мне уже повезло: Джен очень молода и сможет присматривать за Вейтелом кучу лет. А он настолько мал, что будет знать только одну мать: её.
– Тармени вправду не сможет это предотвратить?
– А Раутмар может приказать безмозглым не лезть в Руфес?
– Вот только не надо мне тут!..
– Вот и не надо! – разозлилась я.
– Да пошла ты! – рыкнул Сарг.
Подскочил и пошлёпал к Хакар-Гару, уже давненько поглядывавшему на нас со стороны.
– Уже скоро, – пообещала я горюющему по мне другу.
И даже слегка пожалела, что не могу разделить с ним его горе. Чуть-чуть пожалела. Самую малость. Потому что сама о себе не могла ни пожалеть, ни погоревать – мне было… вообще никак. Будто ожидание запланированной смерти сродни подсчёту дней до отпуска. Хотя нет – это я завираюсь: ожидание отпуска всегда будоражило и притягивало взгляд к календарю по десять раз на дню. А тут полное атрофирование чувств и эмоций: рыба и рыба. Селёдка под шубой, куда не долетают отголоски чужих страданий.
Глава 16
Бог создал мужчину. А потом решил, что способен на большее, и создал женщину! Это не я выдумала – Адела Роджерс Сент-Джонс. А женщина с таким именем не могла быть дурой. Это вам не Ольга какая-нибудь – тем более не обладательница собачьей клички Ксейя.
Нас – женщин – ничто не свернёт с пути и не собьёт в полёте. Мы всегда знаем, что важно, и не размениваемся на мелочёвку. Да, отправляясь по делам, мы можем решить заглянуть по пути в бутик…, раз уж оно и вправду по пути. Да, покончив с бутиком, вспоминаем, с чего сегодня всё начиналось, и переносим дела на завтра. Это вполне разумно, потому, что сегодня уже закончилось. «Сегодня» вообще всегда быстро заканчиваются, когда у тебя миллион дел. У нас их вечно миллион, о чём с утра мы даже не всегда догадываемся.
Но, простите, подвиньтесь! Если уж завтра с утра у нас запланирована война, то в бутик мы точно не завернём. Какая дура потащит обновки на войну, где их могут испортить? Нет, господа хорошие, на войну мы идём, никуда не сворачивая и ничего не откладывая на завтра. Завтра может позвонить портниха и объявить примерку, а война ждать не будет. Она без присмотра вообще может закатиться в другую сторону. И пока ты будешь её искать, она уже окончиться твоим поражением, о котором ты узнаешь последней.
А вот мужики, и топая на войну – и даже вовсю воюя – могут закатиться, куда угодно налево. А там они развязывают ещё одну второстепенную и даже вовсе постороннюю войнушку. Воевать на восемь фронтов – это у них в порядке вещей. И если бы они не шлялись по всему побережью, не наткнулись бы на безмозглых, что намеревались высадиться вовсе не в столице Катаяртана, где все глаза проглядели, ожидаючи противника.
Их громадный флот внезапно свернул куда-то правее столицы. В этом «куда-то» лежали два приморских городка, откуда, я думаю, сейчас улепётывали все торговые и прочие судёнышки. А мы припёрлись сюда – освободители хреновы – без поддержки наземных подразделений, без снарядов и без военных планов. Сарг, понятно, отправил в столицу гонцов, дабы хавтан Тантавиус мобилизовал весь парк столичного транспорта, грузил бочки и гнал их к месту высадки. Его посвятили в методу ведения воздушного боя и он хорошо подготовился.
А мы развяжем бой – только бы пупок не развязался.
– Наконец-то, – завозилась я с курткой, когда наружу полезла Рах. – Я устала. Хочу писать и чаю!
– Тогда спускайся! – скомандовал Харлат, то и дело оборачиваясь.
Гра-ара его поддержала, дескать, стащи с меня эту копушу, пока я её не катапультировала хвостом под зад. Она злилась. Мечтала по окончании перелёта к побережью окунуться в море, а тут эти сволочи безмозглые со своей оккупацией – нашли время. Мужики любовались на занятый врагом городок с высоты широченной возвышенности, куда приземлилась почти половина нашего табора. Вторая половина отправилась инспектировать местную растительность на пригодность в игре «городки». И подыскать подходящую каменоломню – трудолюбивые южане за каким-то хреном вылизали всю прибрежную зону: ни одного приличного валуна.
– Арнэр, миленький, разложи костерок. Без чая Внимающие умирают в течение часа. Причём, с воплями и обвинениями, – покосилась я на Эби.
Та с матами и стонами сползла с Рух, выпуская на волю засидевшуюся Цах. Все три ядовитые вертихвостки, прихватив Фуха, дёрнули на поиски свежей дичинки. Нартии свились в клубки и вскоре засвистели носами. Мы с девчонками прижались спинами к горячему боку Звёздочки и сверлили глазами чайничек, который так и не научился закипать на раз, два, три. Арнэр, наломав нам дровишек, помчался к митингующим мужикам.
– А ты прогрессируешь, – похвалила Эби, потроша мою сумку в поисках мешочка с заваркой.
– Чего ещё? – лениво отозвалась я, чувствуя, что сейчас сдохну.