Распускающийся можжевельник (ЛП)

Другие мальчики хихикают, напряжение скручивает мои мышцы.

— На улице жарко. Почему бы тебе не запрыгнуть? Мы все тебя подвезем.

— Нет, спасибо.

Я заворачиваю за угол улицы, мимо миссис Джонстон, чьи глаза следят за мной и мальчиками, которые отказываются оставить меня в покое.

Оказавшись вне поля ее зрения, я сворачиваю с главной улицы и направляюсь к роще деревьев впереди. Машина останавливается, и я выдыхаю задержанный воздух, довольный, что они наконец смягчились. Ускоряя шаг до трусцой, я проскальзываю в лес, скрываясь из виду.

Какая-то сила ударяет меня сзади, выбивая ветер из меня, так что он вырывается у меня изо рта, попадая в руку, которая хлопает меня по лицу. Мое тело отрывается от земли, и один из трех парней хватает меня за ноги, когда я брыкаюсь, чтобы освободиться.

Приглушенный рев криков, вырывающихся из моей груди, ударяется о соленую кожу на моих губах, но не может преодолеть барьер. Что-то ударяет меня по затылку, отдаваясь болью по всему черепу, и меня затаскивают на заднее сиденье машины. Дверца ударяется о подошвы моих ботинок, когда захлопывается.

— Меня приняли в Легион, Рен. Я уезжаю на следующей неделе. Голос Альберта у моего уха пробегает по позвоночнику.

— Подумал, что ты возможно, захочешь отпраздновать со мной.

— Пошел ты! Мой сдавленный крик вызывает только улыбку на его лице.

— Я просто хотел подвезти тебя. Почему ты все время ведешь себя как злобная сука? Его рука скользит вниз по моему животу, пока он не обхватывает меня между бедер.

— Это потому, что ты урод? Ха? Может быть, тебе нужен член, чтобы привести себя в порядок.

Он сжимается между вершинами моих бедер, и мне удается зажать кусочек его кожи между зубами, прикусывая так сильно, как только могу, пока он не отпускает мой рот.

— Ой! Черт! Он бьет меня по голове, и я сажусь на сиденье. — Я все равно не собирался тебя трогать. Я не трахаюсь с уродами.

Я протягиваю руку через другого парня к двери, и когда он сжимает мою грудь, я толкаю его локтем в грудь.

— Придурки!

Прежде чем я успеваю дотянутся до двери впереди меня, та что позади меня, распахивается, и Альберта стаскивают с сиденья.

Выбираясь из машины, я обхожу ее сзади и обнаруживаю, что Шестой прижал его к водительской двери, не давая другому мальчику спереди выбраться. Его пальцы впиваются в плоть Альберта, когда он душит его, и расширяющиеся его зрачки бросают холодные всплески ужаса по моим венам. Шестой крупнее всех троих мальчиков и сравнительно сильнее — возможно, чем они все вместе взятые.

— Прекрати! Я кричу, кладя руку ему на плечо, и на следующем вдохе он вырывается. Тело Альберта резко падает на землю, и маленький придурок хватается за горло, заходясь кашлем.

Мальчик с заднего сиденья указывает на Шестого, пятясь назад с широко раскрытыми глазами.

— Ты — это он. За тобой охотится Легион! Ты тот, кто сбежал!

Я едва могу вдохнуть, когда нажимаю на Шестого, побуждая его бежать.

— Быстрее! Вперед!

Он отступает назад, явно не желая уходить, но по моему настоянию разворачивается на каблуках, и мы несемся через лес. Ветер обжигает мои легкие, когда я отталкиваюсь ногами, бегу так быстро, как только могу, с Шестым позади.

Возможно, чтобы добраться до дома, требуется всего несколько минут, но кажется, что это намного дольше, и все мое тело дрожит, мой разум лихорадочно ищет план.

— Они придут за тобой, Шестой. Они собираются вернуть тебя в то место! Я разражаюсь рыданиями, расхаживая взад-вперед по своей спальне, моя грудь вздымается от бега.

Шестой садится на кровать, переводя дыхание.

— Мы должны вытащить тебя отсюда. Мы должны спрятать тебя!

К настоящему времени мальчики, вероятно, вернулись домой. Это только вопрос времени, когда они предупредят охрану, которая затем предупредит солдат Легиона. Они будут искать его день и ночь, теперь, когда знают, что он за стеной. Ни один уголок общины не будет в безопасности для Шестого. И если он такой важный, как говорит папа, я тоже не буду в безопасности.

По-прежнему перекрещивая сумку через плечо, я бегу вниз по лестнице и, добравшись до кухни, выдвигаю шкафы, наполняя сумку банками с едой и бутылками с водой. Шестой следует за мной, и когда я поворачиваюсь к нему, мне приходится заставить себя не смотреть ему в глаза. Я сглатываю слезы, делая все возможное, чтобы оставаться в режиме решимости. В моей голове появляются зачатки плана, но из-за стольких неизвестных и дыр мой разум не может опережать события.

— Сегодня вечером выезжает грузовик, чтобы охранять солнечные батареи и сменить других охранников. Я собираюсь отвлечь тех, кто у ворот. Я спрошу Арти знает ли он, где найти папу. Я скажу ему, что дома чрезвычайная ситуация. Ты забираешься в кузов грузовика. Панели находятся недалеко от можжевелового дерева, которое папа показывал нам некоторое время назад. Ты помнишь его?

Шесть кивает, конфликт ясно читается на его лице.

— Я хочу, чтобы ты пошел туда. Спрячься в можжевельнике, как сказал папа. Я приду за тобой.

Он качает головой, в его глазах блестят слезы.