Распускающийся можжевельник (ЛП)

— Рен, твой отец — очень уважаемый врач. Очень полезный человек в нашем маленьком сообществе. Итак, если вы можете не обращать внимания на проступки юного Альберта Эрикссона, я также не обращу внимания на ваши.

— Какие проступки? Я не сделал ничего плохого!

— Рен, — предупреждает папа рядом со мной. — Хватит.

— Предоставление преступнику жилья является основанием для казни или унижения. Мой долг — обеспечить безопасную среду для нашего сообщества. Ваш долг — соблюдать законы или отвечать за последствия. Теперь я понимаю, что молодой Эрикссон повел себя нестандартно. С ним поступят соответствующим образом.

Мои челюсти сжимаются от усилия сдержать ядовитые слова, жаждущие вырваться наружу.

— Где он? Где Шестой?

— Заключенному удалось сбежать, но наши солдаты выследили его примерно в пятнадцати милях отсюда, до можжевелового дерева. Его взгляд скользит к папе и обратно ко мне.

— Кажется, он был хорошо экипирован.

Рыдание подступает к моему горлу, но я отказываюсь плакать перед этим ублюдком. Я приберегу свои слезы для Шестого. Когда это будет важнее всего. Не для мудака передо мной.

— Будьте уверены, он будет незамедлительно возвращен на объект, из которого сбежал.

— И подвергался пыткам? Для этого его там держали, верно? Чтобы вы могли морить его голодом, избивать и вспарывать, чтобы сшить обратно!

— Хватит, Рен!

Я поворачиваюсь лицом к папе, предательство в его глазах воспламеняет мое и без того пылающее сердце.

— Как ты мог? Как ты мог позволить этому случиться? Как ты мог позволить им сделать это?

Игнорируя меня, он поднимает взгляд на Шолен.

— Я могу заверить тебя, что мы будем сотрудничать. Больше не будет проблем, с которыми нужно бороться.

— Спасибо вам, доктор. Еще раз, мы благодарны за то, что вы являетесь частью нашего сообщества. Было бы обидно потерять такого талантливого человека. И, возможно, в будущем, Рен, ты тоже сможешь внести свой вклад в наше сообщество.

Я лежу на боку, смотрю в окно на луну высоко в небе. Полумесяц. Его форма выглядит так, как будто по нему соскребли инструментом, большую его часть вырезали, оставив только щепку с тусклым блеском.

Жжение в глазах тянет меня ко сну, но каждый раз, когда я закрываю глаза, все что я вижу, — это Шестого, приготовленного к пыткам. Эти монстры калечат его тело для развлечения. Мне потребовалось почти два месяца, чтобы вытащить его из этих кошмаров, а теперь я снова погрузила его в них.

Откидывая одеяло, я выскальзываю из кровати и подхожу к окну, за которым в темноте виднеется сарай для столбов. Часть меня хочет сбегать туда, посмотреть возможно, он вернулся. Хотя частичка того, что осталось от моего сердца, знает что его там нет. Он никогда больше не прокрадется в мою комнату. Я никогда не буду петь ему на сон грядущий. Он никогда не поцелует меня, не улыбнется своей Шестой улыбкой, не займется со мной любовью.

Если он выживет, его сожгут, порежут и принесут в жертву ради блага целого.

Я прижимаюсь лбом к стеклу, и на меня накатывает новая волна слез. Как бы это ни было больно, я не хочу чтобы боль уходила, потому что это все, что у меня осталось от него. Я так устала плакать, но я сдерживаю рыдание, которое проникает глубоко в мою грудную клетку, во впадину там.

Место, которое никогда больше не будет цельным.

Папа встает в дверях, держа в руках стакан воды и завтрак. Я не ела и ничего не пила два дня, так что не уверена, почему он беспокоится. Я не встала с кровати, чтобы посмотреть на охранника, который стоит за дверью, когда папа уходит, куда бы он ни пошел. Каждый день я лежу и смотрю, как деревья колышутся на ветру, а ночью восходит луна.

Один день перетекает в другой, и конца этому не видно.

Он ставит поднос рядом со мной и, в отличие от предыдущего утра, обходит кровать с другой стороны и садится на стул, который поставил накануне.

— Тебе нужно поесть.

Я не утруждаю себя ответом, просто продолжаю смотреть мимо него в окно.

— Я знаю, ты скучаешь по нему, Рен

— Ты послал меня туда нарочно, — прерываю я.

— Сначала я этого не осознавала. Но ты понял. Ты знал, что Шестой последует за мной. Ты знал, что его увидят. Ты специально послал меня доставить эту припарку, чтобы они нашли его.

— Не будь смешной.

— Не лги мне. Я так… так устала от лжи.

Меня даже не волнует, если он кричит на меня.

К черту его. К черту это место. К черту эту фальшивую жизнь.

— Я видел, как он забирался в окно твоей спальни три ночи назад. По легкости его проникновения я предположил, что он делал это довольно давно. Я слышал, как вы двое были здесь.

Два дня назад я была бы огорчена этой новостью, но сегодня мне было все равно.

— Я понимаю, Рен, правда. Ты влюбилась в него. Но ты не понимаешь, что такое Шесть и на что он способен.

Впервые за последние два дня я поднимаю на него взгляд.

— Мне все равно. Мне все равно, на что, по твоему мнению, он способен. Мне все равно, кем ты или кто-либо другой его считает. Я знаю! Я единственная, кто когда-либо по-настоящему знал его! И теперь он ушел! Они отправили его обратно! Я скорее пожелаю ему смерти, чем позволю ему вернуться туда!