Распутин

Степан Кузьмич тут же услал горничных, достал из запертого ящика письменного стола запретные пластинки и, сияя, вышел с ними на террасу.

- Ну-ка вот, послушайте... - сказал он и, скомкав салфетку, заткнул ею горло граммофона, чтобы не было громко. - Слушайте...

Бойко, с необыкновенным азартом машина отрапортовала чрезвычайно сальный анекдот, от которого дядя Вася так расхохотался, что даже стал, как ребеночек, икать. Ваня лаконически протелеграфировал свое полное удовольствие, но смеяться себе не позволил: он думал, что американцы смеяться не должны. И еще анекдот, и еще. Дядя Вася таял, умирал и приговаривал:

- Да, вот это бы институточкам-то!.. Это вот как раз для них... Что за прелесть... Хе-хе-хе...

- Что? А? - гордился Степан Кузьмич. - А ну-ка вот эту...

Ваня незаметно вытащил из жерла граммофона салфетку, и оттуда

посыпалась вдруг отборная, необыкновенно замысловатая ругань. Степан Кузьмич бросился было заткнуть горло машины, но Ваня не пустил его. Ругались пьяный извозчик, городовой и дворник, да ведь как! Собравшаяся за чугунной решеткой толпа замерла в восхищении.

- Огооо! - восторженно протянул кто-то в сумраке из-за решетки, где собрались кухарки, раненые, рабочие, дети. - Вот это я понимаю!

- Кончили? - с милой наивностью спросила, появляясь внизу террасы, Люба. - Дайте мне пить...

Пластинки показались ей довольно интересны, но все же ничего такого уж особенного она в них не нашла...

Мустафа, утомленный всем этим шумом и гвалтом, глубоко и тяжело вздохнул...

- А ну, шампанчику! Господа, шампанчику... Холодненького!..

- Степан Кузьмич, вас Кузьма Лукич к телефону просят из Москвы... - доложила вдруг Стеша.

- А-а, иду, иду... Извините, гости дорогие...

Он прошел в свой кабинет и взялся за трубку.

- Это вы, папаша? Что это вы застряли там? Я думал, что вы уж дома...

- Маленько вчера вожжа под хвост попала, вот и застрял... - отвечал Кузьма Лукич. - А я, сынок, вот насчет чего: тут от Земского суюза большой заказ дают на табак, ну только я отказаться думаю: уж очень крадут... В такую кашу со стервецами ввалишься, что потом и не расхлебаешь...

- Ну ежели мы так разбирать все будем, то тогда и торговать нельзя. Это ихнее дело... - сказал Степан Кузьмич.

- Ихнее-то ихнее, да смотри, как бы и нам не ввалиться... - сказал старик. - Давненько я работаю, а таких живоглотов не видывал еще... Ставь двойные цены в счетах, а излишек чтобы весь им...

- А вы вот что, папаша... того... по телефону насчет этого надо бы полегче...

- Ну чего там? И так все знают... По-моему, надо бы послать их куды подальше...

- А по-моему, кто смел, тот и съел...

- Ну, твое дело... Смотри сам!

- Пущай едут, сговоримся...

- Ладно, скажу... Ну, прощай покедова...

- Будьте здоровы, папаша. Ожидаем...

И Степан Кузьмич весело вышел снова на террасу.

- Папаша велел всем кланяться... - сказал он. - Что это у вас бокалы-то опустели?.. Ну-ка, холодненького...

XVI

ГОЛОС ИЗ МОГИЛЫ