Распутин

- Да разве все, кто живут в Петербурге, имеют это счастье близости к семье государя? - меланхолично вздохнула губернаторша.

- Они все народ совсем немудрай, простые совсем... - сказал захмелевший Григорий и, не удержавшись, сочно рыгнул. - Как везли меня впервые во дворец, я от страху ни жив ни мертв был и языка совсем решился, а потом все как рукой сняло. Совсем простые люди: и папа, и мама, и ребятки все... Дружно, хорошо живут, а на отрока-то и не надышутся... Известно: одна надежа...

Лариса Сергеевна, которой старец с его елейным тоном - да и занозистых словечек не вылетало - уже приелся, завела игру с графом. Муж строго покосился на нее и раз, и два - он не хотел показаться легкомысленным перед старцем, - но это нисколько не подействовало на его супругу. Старец тоже все покашивал на разрумянившуюся и разыгравшуюся хорошенькую бабенку своим тяжелым глазом. Она звонко хохотала какому-то французскому анекдоту, который только что рассказал ей под шумок Николай Николаевич, заметно около нее оживившийся.

- Правда, мило? Что? - повторял он. - О, они насчет остренькой приправы удивительные мастера... - Что? А вот раз пришла поутру консьержка... к... ну, как это называется?., ну, одному из locataires[10]... A он...

- Николай Николаевич! - попытался было остановить его граф.

- Ах оставьте, пожалуйста! - задорно возразила Лариса Сергеевна. - Что я, институтка, что ли? А если бы даже и была институтка, так тем более... Продолжайте, милый Николай Николаевич, и не обращайте внимания на этого чопорного петербуржца... Вы так уморительно рассказываете...

- Но архиерей... - совсем тихо уронил граф.

- Во-первых, он по-французски, кажется, не понимает, а во-вторых... знаем мы тоже этих ваших архиереев! Про ваших архиереев анекдоты есть не хуже парижских... Что вы на меня так смотрите? Пожалуйста! Это я только с виду так легкомысленна, а на самом деле я очень серьезная женщина...

- Лучше бы наоборот! - засмеялся граф, на которого шампанское тоже начало немножко действовать.

Губернатор тоже стал вздыхать о счастье жить в Петербурге, и Григорий небрежно уронил, что для хороших людей он всегда готов постараться в чем можно. И в раскрытые окна послышались мерное сопение автомобиля и похрустывание мелких камней под упругими шинами. И видно было, как яркая полоса света от сильных фонарей прошла по белым стенам старинных соборов и снова ушла в темноту.

- Ну, Barbe, все хорошо, что хорошо кончается... - сказал граф.

- Кофе, во всяком случае, можете выпить, не торопясь... До вокзала всего пять минут спокойной езды...

Губернатор выразительно посмотрел на своего вице, и тот, извинившись, встал и торопливо вышел в обширную, под дуб, прихожую.

- Вокзал! - коротко и строго сказал он дежурному жандарму, бравому молодцу с рыжими пушистыми усами, и когда тот, вызвав вокзал, почтительно передал трубку начальнику, тот своим суровым басом начал стрелять в микрофон: - Вокзал? Дежурный по станции? Говорит вице-губернатор. Осветить царскую комнату. И чтобы все было в образцовом порядке. Понимаете? Под вашей личной ответственностью. И если автомобиль губернатора опоздает на несколько минут к курьерскому, задержать поезд. Я кончил.

И он, широко шагая, вернулся в столовую и безмолвно передал губернатору, что все в порядке.

Еще минута, и началось довольно шумное прощанье. Со стороны можно было подумать, что расстается крепко сжившаяся дружная семья: так все было сердечно и даже трогательно. И старец расцеловался в губы и с губернатором, и с вице, и с их женами.

- Не замай, ничего, со стариком можно! - говорил он, совсем рассолодев, и, снова погрозив корявым пальцем смеявшейся Ларисе Сергеевне, повторил: - Ох и яд-баба, язви те! Ох и яд!.. Ну, прощай, милой, дорогой... - говорил он губернатору. - Ежели что, напиши мне в Питер: что можно, устроим...

Красивый и сильный автомобиль, светя на полверсты вперед, бесшумно понесся почти безлюдными улицами сонного городка на вокзал. Городовые вытягивались, ловко отдавая честь начальству и высокому гостю. Филеры старались спрятаться в тень. На чисто выметенном подъезде вокзала автомобиль был встречен нарядом щеголеватых жандармов и почтительным начальником станции, седеньким маленьким старичком, которого подняли с постели для проводов. И все прошли в ярко освещенную царскую комнату - ее отделали совсем недавно специально для проезда царя в Суздаль. Толпа, несмотря на жандармов, напирала к окнам и как загипнотизированная смотрела на губернатора, а в особенности на великого сибиряка - так, как смотрят люди в пропасть. Скоро подлетел, сверкая, курьерский поезд, и губернатор с вице проводили гостей до вагона, и снова довольный и польщенный старец расцеловался с ними накрест. Граф, пошептавшись с начальником станции, снова обеспечил себе на ночь отдельное купе.