Распутин наш. 1917

– Некому опровергать, – одарил Форд своего помощника совсем не пацифистской улыбкой, – а те, кто остался, сто раз подумают, нужно ли им рисковать и затевать новые судебные дела, когда даже снег горит под ногами.

Беннет передернул плечами и опустил глаза. Его, внешне такого брутального и хладнокровного, до сих пор мучили кошмары от увиденного на развалинах имения Рокфеллеров. Блестящий от оплавленного стекла кусок кирпича ему удалось захватить с собой, как невиданную диковинку.

– Гарри, не дуйся, – усмехнулся Форд, – лучше приходи сегодня на праздничный семейный ланч. Клара приготовила новое печенье с шоколадной стружкой по моему рецепту…

– Кларе – моё почтение, – Беннет моментально спрятал внутрь переживания и расплылся в улыбке, – из её рук я готов вкушать даже яд курары, но только не сейчас. Меня ждут друзья-полицейские, предполагая, что я сделаю работу за них. Благодарю тебя. В следующий раз.

– Как считаешь, – слегка напрягся Форд, – они смогут достать наших русских?

– Исключено, – успокоил босса Гарри, – эти сумасшедшие уже в Швеции…

В то же время в Стокгольме.

– Александр Львович! – гость церемонно поклонился, – от имени всероссийского военно-революционного комитета мне поручено передать вам конфиденциальное послание особой важности.

Все три подбородка тучного мужчины, сидящего в глубоком плюшевом кресле, разом колыхнулись, приводя в движение желеобразное тело под дорогим сюртуком, за каким-то бесом приталенным, при полном отсутствии талии. Серые глаза на выкате пыхнули азартным пламенем. Рука медленно поднялась и слабым движением пригласила визитёра присесть.

Парвус торопливо разорвал конверт, не замечая лежащий на столе специальный нож, впился в текст, быстро пробегая глазами от начала к концу и обратно, поглядывая исподлобья на статного молодого человека в цивильном костюме.

– Вы знакомы с содержанием?

– В общих чертах, – кивнул гость, – российское бюро РСДРП, партии эсеров и анархистов уведомляют о начавшейся революции, отголоски которой станут зримо заметны в течении ближайших двух недель. Уже сейчас формируется коалиционное левое правительство, где вам предлагается занять должность министра финансов.

– А вы? Чем занимаетесь лично вы? Какова ваша миссия?

– Военное крыло ревкома. Обеспечиваю смычку пролетариата и революционной армейской организации… Наша задача – переход столичного гарнизона на сторону восставших и обеспечение революции оружием. В настоящее время осуществляем закупку снаряжения для рабочих отрядов.

– Похвально, – пробормотал Парвус, – восставшие полки – это именно то, чего нам не хватило в 1905 м… Но я не могу прибыть в Петроград, по известным вам причинам.

– В этом нет срочной необходимости. Ревком просит вас произвести необходимые закупки по прилагаемому списку, погрузить на пароход, приобретенный на ваше имя, и ждать условного сигнала.

– И что это будет за сигнал?

– Отречение Николая II.

И без того выпученные глаза Парвуса чуть не вылезли из орбит.

– Да уж… Вы меня удивили… Как же я отстал от жизни, мотаясь по Европе…

– Каким будет ваш ответ, Александр Львович?

Парвус сделал попытку встать, но лишний вес и волнение надежно придавили его к креслу, поэтому он ограничился энергичным ёрзанием и тяжелыми вздохами.

– Мне надо подумать.

– Думайте, – легко согласился гость, – десять минут. Простите, Александр Львович, но больше – никак. Я-то могу ждать, а революция – нет.

– Да-да, конечно, – понимающе закивал головой Парвус и картинно закрыл лицо ладонями.

Звезда Израиля Лазаревича Гельфанда – Парвуса, уроженца крошечного городка Березино Минской губернии, взошла на революционном горизонте в 1905 году. Он вместе с Троцким принял непосредственное участие в создании Петербургского совета рабочих депутатов. Оба вошли в его Исполнительный комитет, выступали с пламенными речами в Совете и на заводах, были популярны и влиятельны. После ареста в 1906 году, проведя несколько месяцев в Петропавловской крепости, бежал по дороге в ссылку и с тех пор в России не появлялся, всё больше отдаляясь от нее и теряя былое влияние.

С началом Первой мировой войны попытался вернуть себе статус “первого парня на деревне”, добившись аудиенции у немецкого посла в Константинополе Ганса фон Вангенгейма, с предложением организовать в России революцию, благодаря которой страна выйдет из войны. Посол, пораженный напором собеседника, доложил о новом агенте в Берлин и предложил Парвусу составить подробный план действий.