Распутин. Правда о «Святом Чорте»

Когда, однако, это дошло до Распутина, то он же стал доказывать, что он настоящий Распутин, и доказывал это самым циничным образом, перемешивая в фразах безобразные намеки на свои близкие отношения к самым высоким особам».

Скандал в «Яре» широко освещался в прессе и способствовал еще большему падению престижа царской семьи. Его использовала и немецкая пропаганда, засыпая русские позиции соответствующими листовками и порнографическими открытками, изображающими Распутина и Александру Федоровну. Так, в марте 1916 года германские цеппелины разбрасывали над русскими позициями карикатуру, изображавшую Вильгельма II, опиравшегося на германский народ, и Николая II, опиравшегося на половой орган Распутина.

1 июня 1915 года В.Ф. Джунковский доложил императору о скандале в «Яре» и других похождениях «старца». Генерал убеждал царя, что Распутин угрожает не только существованию династии, но и коренным государственным интересам России. Царь разрешил продолжать расследование. Распутину дали понять, что надо уехать на родину.

Но покровители и поклонники «старца» дружно встали на его защиту. На свидетелей скандала у «Яра» оказали давление, запугивая их и одновременно взывая к чувству милосердия. В результате получилось, будто Распутин всего лишь скромно поужинал со своими друзьями и чинно отбыл из «Яра» без какого-либо скандала. Джунковский же 19 августа был снят с поста товарища министра внутренних дел и отправлен командовать бригадой, а потом дивизией на фронт.

Тем временем Распутин успел покуролесить и по пути на родину. 9 августа в стельку пьяный он затеял ссору с командой и пассажирами парохода на пути из Тюмени в Покровское. Его с трудом спровадили в каюту, причем, как свидетельствует справка о наружном наблюдении, «по просьбе агентов окно в каюте было закрыто. Часа через два до прибытия парохода в с. Покровское Распутин со столика свалился на пол и лежал на полу пьяный до самого прихода парохода в с. Покровское. В 8 час. вечера прибыли в Покровское. Агенты попросили капитана парохода дать им двух человек помочь вывести Распутина с парохода на берег, и они вчетвером вытащили его, мертвецки пьяного».

На следующий день Распутин был удивлен, что свалился всего лишь с трех бутылок вина. «В этом разговоре, – как свидетельствовали филеры, – он, между прочим, сказал, что «Джунковского со службы уволили, а теперь он, быть может, будет думать, что уволили его через меня, а я его не знаю, кто он такой». Читая такое донесение, Владимир Федорович был потрясен тем, что узнал о своей отставке из донесения агентов, а не от своих начальников. Только через шесть дней он был вызван к министру внутренних дел князю Н.Б. Щербатову, который познакомил его с запиской царя: «Настаиваю на немедленном отчислении генерала Джунковского».

По утверждению Матрены Распутиной, император Николай II страдал запоями, от которых его излечивал Григорий Ефимович: «Некоторые утверждали даже, что царь бывал абсолютно трезвым только по утрам и что временами он напивался до бесчувствия. Достоянием всех стал случай, когда после одного из полковых праздников офицеры вынесли царя к автомобилю на руках, и вовсе не в верноподданническом порыве.

Моего отца люди, посвященные в отношения его с Николаем, называли иногда царской нянькой. Достаточно сказать, что именно отцу Николай доверился, рассказав о некоторых отклонениях от нормальной половой жизни и найдя у него помощь. Такую же помощь он получал во время алкогольных приступов.

Отец не избавил Николая от болезни, ограничиваясь запретом (иногда даже письменным) на водку на две-три недели, чаще до месяца. Причем Николай всегда выторговывал лишние дни. Но поступал так отец не потому, что хотел пользоваться зависимостью царя.

Отец таким образом только исполнял просьбу самого Николая, оставляя за ним возможность выпивать».

Возможно, эта царская слабость повлияла на достаточно снисходительное отношение Николая к похождениям Распутина в «Яре» и по дороге в Покровское: с кем не бывает.

Как писала Матрена Распутина, «отцу же больше всего нравилось то, что по черной лестнице можно было выйти в переулок позади дома. Дело в том, что очень быстро после знакомства отца с царской семьей за ним установили слежку, которая потом не оставляла его». Так что слежка все-таки не была тотальной, что сыграло свою роковую роль в день убийства Григория Ефимовича. Не позднее половины первого филеры покидали свои посты у квартиры Распутина, чем и воспользовались заговорщики.