Рассеянная масса

Ходят вести, потерявшие сознанье.
Дым приходит и сегодня не рассеется,
дым и пепел из невидимого здания.

Дым не кончится, тревога не отселится,

не излечится контузия глубокая.
Проходите, ничего не трогая.

Стой, ни с места!

Я и так стою на месте.
Вместе слушаем последние известия.
И вдыхаем, выдыхаем тоже вместе.

Оживаем вместе, обмираем.

Кто последний?
Мы за вами, мы за вами.
Если кто здесь крайний, мы за краем
дым и пепел разгоняем рукавами.

* * *

Вдруг приходит новый,
действительно новый день —
как гигант, готовый вырубить лес.
Воздух дрожит, рассекает его клинок.
И отряд, идущий наперерез,
прочь пускается со всех ног.

В этих забавах мы еще новички.

И как снежные хлопья выхватываются фарами,
опускается воздух, изрезанный на клочки,
рассеченный сабельными ударами.

Мельницей ходят широкие рукава.

Невредимы мельницы-исполины.
В окне появляется голова
человека, сделанного из глины.

Он непонятен вблизи, различим вдали.

Контур заметен, облик еще неясен.
Кто он – впервые вылезший из земли,
только сейчас отделивший себя от грязи?

* * *

Надо мной стоит человек-гора.
Он: пора

.А я ему как ребенку:
ну, подожди минутку,
что вы все в одну дудку,
всех под одну гребенку,
как иван, кивающий на петра.

Вот он наваливается на крышу

Вот он идет по невидимому лучу
Что я услышу
Что я услышу
Что я услышу, когда закричу

* * *

Люди-тени, люди в шапках-невидимках
в двери входят и стоят по одному,
победители незримых поединков.

Крепостное их невидимое зодчество

и свобода, не доступная уму,
отторгают имя или отчество.

И не шорох, и не стук.

Так бывает, если вдруг
нá пол падает бумага.

Ждут сигнала, ждут условленного знака.

Встали в круг.

* * *

В человеке живет вода, и она кипит.
Все разборчивей и слышней,
что она говорит, вода.
С истеченьем дней
все трудней уживаться с ней.
Никогда не спит,
не безмолвствует никогда.

И поди заставь ее жить не так, как она живет

в срок пожизненного труда.
Чтобы стала она как горячий лед,
как текучий камень стала она, вода.

* * *

Сил набирается темнота
в ночь перетягивать одеяло.
Все разбегается как вода.
Все из негодного материала.

Знаю, что яма ее без дна.

Темные правила не нарушу.
Только б, как оборотня луна,
мехом не вывернула наружу.

Сам, одеяло наискосок

ночь продержавший наполовину,
уголь вытряхиваешь, песок —
и превращаешься в мешковину.

* * *

И кричит на людей кощей:
почему вода не становится горячей?
и нельзя согреться теплых среди вещей?
Теплые вещи становятся холодней,
дни короче, ночи длинней, длинней.
С этим нельзя смириться.
Ближние клетки сознанья стоят пусты.
Только шакалы воют, поджав хвосты,
в дальних углах умственного зверинца.

* * *