Рассеять тьму

В общем, по-своему он старался протянуть мне оливковую ветвь. Продолжать ссору не в моих интересах. Недовольно, вынужденно, но я всё же кивнула, словно поставила подпись в договоре.

– Отлично, – деловито продолжил он. – Пора возвращаться. Думаю, главные ворота в замке уже открыли. Постарайся не опоздать на первый урок.

Я от возмущения даже не сразу заговорила:

– Что?! Я не собираюсь идти на занятия! Я планирую…

– Вот в этом твоя беда, Вероника. Ты планируешь всё, что угодно, а учёбу оставляешь на потом. Но именно обучение должно быть в приоритете. Потому что мы здесь находимся именно для того, чтобы учиться. А потому, если ты не в лазарете и не при смерти, ты должна быть на занятиях. Вовремя. Без опозданий. И желательно с выполненной домашней работой.

– Можешь делать со мной, что хочешь, но домашку выполнить до первого урока я всё равно не успею, – язвительно прошипела я, как сердитая змея, которой отдавили хвост.

– Ладно. На сегодня. Но завтра, сделай милость, успевай сделать всё необходимое.

– Слушай, ты! Тебе кто-нибудь, когда-нибудь говорил, что ты ужасная зануда? Педант!

– Последнее слово в твоих устах звучит почти непристойно. А что касаемо вопроса – вообще-то, да. Говорили. Мне в моей жизни много чего приходилось выслушивать. Знаешь, Вероника, у меня есть один важный жизненный принцип – я не требую от людей того, чего не делаю сам. Большинство людей всё время ищет оправдания своим слабостям.

– Что в этом плохого?

– В том, что это – слабость. Слабости не нужны оправдания – слабых рано или поздно сжирают. Хочешь чего-то добиться? Хочешь быть в первом ряду? Хочешь, чтобы тебя уважали, с тобой считались? Будь сильной. Хочешь, чтобы тебя пожалели? Ну, тогда продолжай оправдываться дальше.

– Не любишь слабаков, да?

– Люблю, не люблю – не те слова. Слабые люди мне не интересны.

– А если ты выяснишь для себя, что я слабая? Что будет дальше?

– Тогда тебе больше не придётся ходить со мной на отработки.

Я почувствовала очередной приступ возмущения. Это надо же быть таким самоуверенным и самовлюблённым?

Так, в перебранке, мы и добрались до жилых корпусов Магистратуры. Как и предполагал Ворон, двери уже были отворены. Причём, как мне кажется, их как распахивали, так и оставляли раскрытыми до вечера, когда эти огромные створки сходились сами собой, надёжно отрезая обитателей от всего, что могло прятаться в ночи по другую сторону.

Как я имела возможность недавно убедиться, в темноте прячется много такого, отчего лучше находиться за надёжным укрытием.

Каждый раз, проходя под огромной аркой этой распахнутой громадины, я чувствовала себя маленькой и незначительной. Неприятное чувство. Вся радость от встречи утра в лесу куда-то мигом улетучилась.

Подняв взгляд, я вообще застыла на месте прямо на полушаге. На лестнице стоял кузен. И выглядел он совсем не так, как, по моему мнению, должен выглядеть несчастный узник, только-только счастливо избавленный от тяжести оков. Чёрные брюки сидели на узких бёдрах как вторая кожа – вызывающе туго. Белые рубашка из тонкого батиста воскрешала в памяти пышную эпоху Ренессанса. Адейр походил одновременно и на аристократа, и на рок-звезду. Его чёрные глаза казались подведёнными тенями или тушью.

Весь его вид был дерзким вызовом благопристойности. А то, что рядом с ним стоял Ирл, лишь подчёркивало и усугубляло неприятность момента, его двусмысленность. Стоило мне взглянуть на эту парочку, в сердце моём поднялась настоящая буря.

Голубые глаза Ирла Кина были прикованы ко мне. Впрочем, горящие чёрные, Адейра – тоже. Холод одного обжигал не меньше, чем горячая ярость другого.

Я почувствовала прикосновение ладони Ворона к моей руке. Всё так же неторопливо, не сбавляя шага, он двинулся к лестнице. Поступь его почти не изменилась. Казалось, встреча с этой парочкой лишь веселит его.

– Доброе утро, сэр, – поздоровался он с Ирлом, нарочито игнорируя Адейра.

Адейр заступил Ворону дорогу. В чёрных глазах его словно плясали золотые искорки.

– Морел, не мог бы ты посторониться, чтобы можно было пройти? – вежливо проговорил Ворон.

– Где вы были? – в голосе Адейра звучала лёгкая хрипотца.

– Прости? – издевательски вскинул бровь Лоуэл.

– Я спросил – где вы были?!

– На охоте. Мистер Кин, не могли бы вы попросить вашего… протеже посторониться? Он мешает движению на лестнице.

– Адейр, пропусти их.

Миг молчания.

Я с любопытством наблюдала за кузеном.Тишина была напряжённая.

– Адейр? – всё так же неторопливо проронил Ирл, но голос его зазвучал жёстче.

«Будто хозяин поводок натянул», – подумалось с отвращением. И ещё гаже стало на душе, когда кузен послушно отодвинулся в сторону.

Глава 23

Я в ярости неслась по длинному коридору, оставив позади весь зверинец – ворон и котов. Хотя «ярость» не совсем точное определение зашкаливающих за все разумные пределы эмоций. Там был целый коктейль, составленный из таких ингредиентов, как боль, разочарование, стыд, обида, гнев, унижение. В общем, концентрация токсичных и разрушительных чувств была такая, что и команда психологов не разберётся.