Рассеять тьму

– Обратиться за помощью? Куда? Да подобные преступления происходят по всей Англии. Они исчисляются сотнями. Власти нарочно об этом замалчивают, предпочитая дать возможность преступнику уйти от ответственности. На закрытые вечеринки класса-люкс слесари и разносчики пиццы обычно не ходят, подобным вирусом заражены высшие эшелоны власти. Скажу тебе больше, в среде им подобных это преподносится как прогрессивный, современный образ жизни. Я думаю, недалеки те времена, когда педофилия предстанет перед обществом как угнетаемая сторона и потребует для себя равных со всеми прав. Как это было в своё время с гомосексуалистами.

Поняв, что помощи ждать неоткуда, я решил помочь нам тем, чем мог. А сумел я прилично. Когда наши «клиенты» стали сдыхать, разлагаясь практически на глазах, это привлекло к нашей банде внимание Инквизиции. Кажется, с чем-то подобным те уже сталкивались во времена охоты на ведьм. В общем, вычислили они меня довольно быстро, но убивать двенадцатилетнего ребёнка, который сам смутно догадывается о своих способностях не стали, а взяли на воспитание. Вот так мы и познакомились с твоим дедушкой, дорогая.

Лоуэл поставил передо мной дымящуюся тарелку.

– В Ордене мне по-своему объяснили разницу между героем и злодеем, добром и злом.

– И ты им поверил?

– Я никому не верю, кроме самого себя, Вероника. Хочешь знать моё мнение – в чём она, эта пресловутая разница между Добром и Злом? По мне, очень часто она заключена лишь в том, на какой стороне рассказчик. Взять нашу историю? В ней можно злодеем и предателем вывести меня, если смотреть на всё твоими глазами. А можно назначить им твоего драгоценного кузена. Но на самом деле мы оба и не злодеи, и не герои. Во многом мы с ним даже похожи и при других обстоятельствах могли бы стать друзьями.

– Так почему не стали?

– Потому что твой кузен заносчивый сноб, третировавший меня с первых дней моего появления в Магистратуре. Пока я не доказал, что круче него и ему бы лучше со мной считаться, чем задевать. Он парень неглупый. Так и сделал. Отстал от меня, найдя себе другое развлечение.

– Почему бы и тебе не последовать его примеру? Просто не забыть о вашей вражде, с чего бы она там не началась?

– Потому что, дорогая моя, что не всё в этом мире крутится вокруг того, что хотим я или ты. Есть ещё другие люди, держащие нас на крючке.

– Так ты служишь Ордену из верности? Или из страха перед ним?

Лоуэл усмехнулся, не разжимая губ:

– Верность пса, которого никогда не спускали с цепи, вопрос спорный, но я знаю, кто мой хозяин. И знаю, что может последовать за неповиновением. Ошейник на моей шее с острыми шипами.

– Ты надеешься выслужиться до такой степени, что тебя пощадят?

– После того, как узнал, что твой дед убил родного сына, ставшего в его глазах предателем? Я не настолько глуп.

– Тогда на что ты рассчитываешь?

– Ни на что. Просто тяну время. Возможно, настанет час, когда я сумею защититься и спрятаться от Ордена.

– Зачем прятаться? Почему – не уничтожить его?

– Потому что Орден это Лернейская гидра. Отрубишь одну голову – на её месте вырастет три.

– Ты пытался ухаживать за мной потому, что об этом тебя просил мой дед?

– Озвученный приказ сложно расценивать, как просьбу.

– А тебе не кажется, что это довольно подло – пытаться сыграть на моих чувствах?

– А тебе не кажется, что задавать мне такие вопросы, после того, как я рассказал тебе о моём детстве, как минимум – глупо? Благородно, не благородно – какая разница? Мы не на балу, принцесса. Все претензии – дедушке! Он приказал мне следить за тобой, держаться рядом, стараясь привлечь к себе, а затем – в наши ряды. Я делал, что мог. К слову, я большой любви тебе и не обещал. Речь шла о том, чтобы ты записалась в мою группу и была рядом со мной.

Он слишком горячо оправдывался для того, кому плевать на подлость и благородство. Может быть, Ворон вовсе и не безнадёжен?

– Ты действительно будешь просто стоять в стороне и смотреть, как твой опекун будет убивать меня и Адейра?

– Сильно сомневаюсь в том, что Инкриз планирует тебя убивать. Полагаю, у него на тебя другие планы.

– А как же Адейр?

– Я бы предпочёл, чтобы он остался в живых. Честно. Мне его даже немного жаль. Но, если выбор встанет ребром, кому из нас двоих умирать завтра – угадай, каким будет мой выбор?

– Послушай! Нас же может быть трое! Трое магов против одного инквизитора! Мы сможем с ним справиться. И выжить – все вместе!

От избытка всколыхнувшегося энтузиазма я положила ладонь на руку Ворона, но он тут же отдёрнул свою:

– Твой план не сработает.

– У меня нет плана, пока только идея. Но почему ты думаешь, что она обречена?

– Потому что я не пойду против Инкриза из желания спасти жизнь Адейру. Если эти два куска дерьма сожрут один другого, или взаимоуничтожатся – я не против!

– Ты ставишь на одну доску человека, оказавшегося способным убить собственного сына ради фанатичной идеи и Адейра?

– Инкриз фанатик, это да. Но во многом он всё-таки прав.

– И в чём это он прав, скажи на милость!? – в ярости сжала вилку я. – В том, что готовится сжить со света мальчишку, годящегося ему во внуки?