Рассеять тьму

– Для таких, как я, слуг дьявола, нет ничего невозможного. Тем более, что я так немногого хочу: всего-то найти моего кузена и избавить его от той горькой участи, что вы ему уготовили. Но первую часть моих дум никак не осуществить без вас… дедушка. Поэтому, как не неприятно это нам обоим, как мы друг друга не презирай, какое-то время придётся сотрудничать.

– А если я откажусь – что ты сделаешь? Что ты можешь сделать?

– Зачем вам отказываться? Вы же всё равно хотели отправить меня туда, куда мы пойдём? Часом раньше, двумя часами позже – какая разница?

– Если разницы нет – освободи меня.

Мы смотрели друг на друга с ненавистью.

– Однажды, когда я ничего о тебе не знала, ты отнял у меня всё, что имело смысл – мою семью, моих родителей. Больше ты ничего у меня не отнимешь!

– Не представляешь, как ты права, – раздался тихий голос, совсем рядом.

Адейр стоял, пошатываясь, мокрый с ног до головы. Он выглядел, как утопленник, внезапно решивший воскреснуть – бледный до синевы. Чёрные волосы рваными прядями липли к впалым щекам, в глазах – лихорадочный блеск, на рубашках пятна крови.

– Как ты нашёл нас?! – в ярости прорычал Инкриз, изо всех сил пытаясь освободиться.

– Ну, у некоторых в кармане есть небольшой заговорённый подарок, по которому легко осуществить поиск, – кажется, на этот раз кривая улыбка давалась Морелу через силу. – Ключ от зачарованных дверей работает в обе стороны, – пояснил он уже мне.

Казалось, Адейр вот-вот рухнет, и я поспешила поддержать его.

– Ладно! Пусть вы оба здесь, это ничего не меняет.

– Ещё как меняет, старик! Твоё время на исходе. Смотри, солнце вот-вот закатится за горизонт. А ночь – время таких, как я. А у тебя передо мной изрядный долг.

– Да ты на ногаз едва держишься, – с презрением процедил Инкриз.

– Зато я на них стою твёрдо, дедушка, – выплюнула я последнее слово. – Достаточно твёрдо, чтобы заставить тебя заплатить за всё то зло, что ты натворил.

– О зле мне будет говорить ты, блудница Вавилонская?

– Кого из нас двоих ты величаешь этим именем? – сощурился Адейр.

– Оно обоим вам подходит. Я своими глазами вижу, до какой степени зло успело прорасти в ваших юных телах, ваших душах. Чернота ваших сердец черней ночи, что вот-вот окутает эти берега, но я давно борюсь с дьяволом. И я рассею эту тьму.

– Мне нравится твоя идея, старик. Но думаю, «рассеиватель» лучше всего включать в месте средоточия зла? Как законный хозяин Морелл-хилла –приглашаю тебя!

Адейр сплёл рукой очередной аркан и волна из реки понеслась нам навстречу. Я только и успела задержать дыхание, как нас накрыло с головой и поволокло куда-то в темноту.

Когда начало казаться, что лёгкие вот-вот разорвёт от недостатка воздуха, вода откатилась. Отплёвываясь, я поняла, что лежу на каменном полу в относительной безопасности. Адейр поднялся на ноги в двух шагах от меня, а чуть дальше, надсадно кашлял Инкриз.

– Простите за неудобство, – с издёвкой обратился к нему кузен. – Есть, конечно, способы телепортации поудобнее, но, сами понимаете, силы на исходе, так что?.. Но так или иначе, мы там, где хотели оказаться, Охотник – в самом сердце Зла. Готов сразиться за свои идеалы?

– Это ты называешь сражением? Вас, двое магов, против меня, одного? Безоружного?

– Мы, представители зла, – с иронией проговорил Адейр, – очень консервативны. Сексизм у нас тут преобладает над феминизмом, так что даме никто сражаться не позволит. Она просто постоит в сторонке. Обсохнет.

Ага. Постою. Если перевес будет на той стороне, на которую поставлю. А так совесть мне вполне позволит ударить в спину. Наверное, не спроста именно чёрная магия – моя стихия. Я согласна проявлять благородство, но лишь до той поры, пока любимым мной людям ничего не угрожает.

– И безоружным я тебя не оставлю, Инкриз Старлинг.

Очередной плавный пас руками и с пола взметнулось нечто вроде стойки, где на подставках сверкали клинки разных размеров и формы.

– Выбирай!

Просить дважды Инкриз себя не заставил. Его рука крепко, умело, по-хозяйски сомкнулась на чём-то, подозрительно напоминающем трезубец морского царя.

– Ты хотел поучаствовать в Великом Обряде и даже правильно просчитал ночь – день Самайна, Инквизитор, когда стирается граница между добром и злом, живым и мёртвым.

Мужчины мягко кружили по комнате. Адейр как никогда раньше походил на вкрадчивого, хищного кота.

– По преданию, в такую ночь те, кого мы любили и потеряли, могут навестить нас. Но и те, кто обижен, предан, уничтожен нами, так же постараются нас найти. В твоём случае, Охотник, это одно и тоже. Какого быть убийцей, я знаю. Но я никогда не убивал из ненависти или мести – лишь по необходимости. Расскажи, праведник, мне, грешнику, какого это – убивать собственного сына?

С громким воплем ярости Инкриз нанёс удар, но трезубец нашёл лишь пустоту и воздух. Адейр исчез. Чтобы тут же появиться в другом месте – за спиной Инкриза.

– Я здесь, старик.

Он стоял неподвижно и прямо, опустив руки вниз, насмешливо глядя на инквизитора. Глаза его были черны, как ночное небо в безлунную ночь – две раскрытые жуткие бездны.