Рассеять тьму

– Ты хотел провести ритуал, но, знаешь, даже если бы мне не удалось высвободиться и сбежать, у тебя бы ничего не вышло. Я открою тебе тайну, Охотник. Ту самую тайну, что ты и тебе подобные никак не поймут веками. Мы не большее зло, чем ты! Мы, демоны и чёрные маги, выполняем в этом мире ту же роль, что волки в лесу – санитары, уничтожающие тех из грешников, кого простые смертные взять не способны. Мы находим их в разных местах – в подворотне среди озлобленных нищих или в элитном дорогом клубе, среди развращённых от собственной безнаказанности, богачей. И приводим сюда. И отдаём Большому Червю тело того, кто сам добровольно, так или иначе, отдал ему душу. Праведников Червь пожрать не может! Идя против нас, ты идёшь против законов Миропорядка. И раз сегодня ты здесь в качестве моей жертвы, можешь не сомневаться – твоя душа прогнила насквозь.

– А что насчёт твоей души, ведьмак?

Замахнувшись, Инкриз вновь постарался пронзить противника клинком, но Адейр вновь оказался у охотника за спиной.

– За моей душой придут в свой черёд, но, клянусь тебе, это будешь не ты. Может быть, твой ученик, Ворон, может, один из твоих друзей или врагов. Но не ты, старик.

– Я убью тебя. Убью здесь и сейчас, даже если мне придётся умереть самому.

– Да? – от усмешки Айдера мне стало по-настоящему страшно.

Передо мной был не человек – воплощение тёмных сил. И я не уверена, что и эта улыбка, и выражение его лица не станут в будущем преследовать меня в кошмарах.

– Убей меня. Или умри сам. Только так и можно завершить этот обряд, этот Вальс со Смертью.

В третий раз Инкриз нанёс удар, но в этот раз Адейр не исчезал. Он взмыл в воздух, как часто делал Лоуэл перед тем, как перекинуться в Ворона. Но Морел формы не менял. Он завис в воздухе, паря, как демон. Пространство вокруг него темнело, наполняясь чёрными красками. А потом эта тьма стала скручиваться в жгуты и Адейр виделся мне огромным пауком с десятком извивающихся жгутов-плетей.

Инкриз замедлил движение. Цепким взглядом окинул противника и, в следующую секунду выхватил со спины два коротких, железных кинжала, молниеносно посылая их в цель.

Сверкая серебром, как рыбка в чёрной воде, ножи прочертили в воздухе след. Один из них Адейр успел перехватить в воздухе, второй вонзился в деревянный поручень за его спиной. Но когда он повернул к нам белое, как смерть, лицо, стало видно, что на скуле его остался кроваво-алый росчерк.

Мурашки побежали у меня по всему телу, когда я увидела, какой тьмой заливает глаза кузена.

Губы его казались чёрными, когда с них срывались колючие, насмешливый слова:

– О, Охотник! Чтобы сегодня выжить, тебе нужно стараться гораздо, гораздо лучше!

С этими словами пальцы Адейра сжали острый клинок и сверху на нас закапала горячая кровь.

Коротким замахом кузен отправил нож обратно к его владельцу. Тот лишь чиркнул по предплечью, перед тем, как зазвенеть на полу.

Инкрих ахнул, зажимая рукой неглубокую, но кровоточащую рану.

Адейр, тем временем, провёл окровавленной ладонью по щекам, оставляя на лице, которое сейчас больше не казалось смазливым – оно выглядело жутким до дрожи, – блестящие алые кровоподтёки. Жадно, хищно слизнул кровь с ладоней, а потом поглядел на Охотника с глумливым и плотоядным выражением:

– Я обещаю тебе, сегодня всё закончится. Здесь и сейчас.

– Сгинь, нечистое порождение бездны! Пусть ад поглотит твою проклятую от рождения душу!

– Ой, перестань, – Адейр медленно опустился обратно на пол, словно под ним была невидимая для взгляда платформа. – Ты ничуть не лучше тех, на кого всю жизнь охотился – ты гораздо хуже. По крайней мере, я-то знаю, кому служу, и не занимаюсь самообманом. А вот ты не ведаешь имени своего хозяина, – с презрением проговорил он. – Ты трусливо отводишь от него взор, но правды ты этим не изменишь.

– Кого ты пытаешься убедить в том, что разницы между добром и злом не существует? Меня? Себя? Или – её? – дед ткнул в мою сторону костлявым пальцем. – Но понимаешь ли ты, что если тебе удастся утащить её за собой в твой мрак, она никогда не будет там счастливой? Твоя любовь к ней обречена, так или иначе. Потому что, признавая это или нет, наполовину моя внучка Старлинг, а значит, рано или поздно, станет ненавидеть тебя так же, как все Охотники ненавидят Ведьмаков. Ну, а если и будет по-твоему, скажи, способен ли ты будешь любить своё собственное отражение? Можно ли вообще любить зло? Умрёшь ты сегодня или выживешь – ты всё равно никогда не будешь счастлив, потому что счастье, как цветок – способно распуститься лишь на краткий миг и только на тёплом солнце. Во мраке живут лишь слизни да плесень. Да паразиты, вроде тебя.

Мощный магический удар сбил Инкриза с ног. Голова его мотнулась так, что я испугалась – уж не сломал ли Адейр ему шею?

Я уже сама запуталась, за кого болею, за кого боюсь больше. Возможно, во мне боролись обе крови, но я действительно не желала смерти ни кузену, ни деду. Должна была хотеть отмщения за смерть отца и матери, но… не хотела.