Рассекреченное королевство. Власть

– Кто, как не солдаты, имеет право высказаться? Они его заслужили, как и право влиять на судьбу Галатии. Билль о реформе действительно обещал учредить Народный совет. Его первые представители сидят прямо там, – улыбнулся Кристос, ткнув пальцем в сторону окна. – Они голосуют за своих офицеров, сами выбирают себе лидеров. Мы можем сделать эту процедуру официальной и начать после войны устанавливать законы государства.

– Они голосуют за тех офицеров, которые не подведут их в сражении, – сказала я. – Это не значит, что эти люди смогут разработать – ну, я не знаю – к примеру, процедуру военного суда или регламент снабжения. – Я помолчала и добавила: – Кстати, а что насчет женщин? Возможно, они и не сражаются наравне с солдатами, но тоже заинтересованы в участии в выборах.

Теодор вздохнул.

– В любом случае потребности армии отличаются от потребностей гражданского правительства. Не говоря уже о том, что не существует единого мнения по поводу того, каким станет наше государство после окончания войны. Билль о реформе оставил знати большинство привилегий, просто добавив Совет, членов которого необходимо избрать.

– Красные колпаки всегда хотели разрушить институт дворянства, – заметил Кристос. Он не высказывался за или против, скорее, выглядел усталым. – Они не согласятся его сохранить.

– Полагаю, это не нам решать, – нейтрально ответил Теодор. – Не думаю, что будет этично просто взять и назначить офицеров на государственные должности. Это попахивает тиранией, верно?

– Верно, – скривился Кристос. – И это все усложняет.

Я принялась смотреть в окно в сторону покатого склона, где располагался основной лагерь. Кто знает, о чем думают солдаты? Разумеется, они потрясены. До этого дня стычки между нами и противником были незначительными, но погибли люди, и на нашу армию пала тень серафского проклятия.

– А что, если все же провести выборы? Я считаю, нужно поднять боевой дух армии. Как-то объединить бойцов. Примирить радикальных Красных колпаков с рядовыми реформаторами. Они должны получить представление о том, как будет выглядеть наша страна после победы. – Я помолчала и с улыбкой добавила: – После нашей победы.

– Нашей победы… – слабо улыбнулся в ответ Теодор. – Почему бы и правда не провести выборы в Народный совет.

– Ну да, прямо завтра устроим голосование и через два дня получим Совет, – усмехнулась Альба, словно мать, которая наблюдает, как ее детишки изобретают правила игры.

– Нет, постойте-ка… – Кристос побарабанил пальцами по кухонному столу. – Не завтра. Сначала надо объявить об этом. Право голоса будет иметь любой человек, вступивший в армию во время войны при условии, что он сделает это до Дня урожая.

– Дня чего? – удивилась Альба.

– Галатинский праздник сбора урожая, – объяснила я. – До него остается меньше месяца. Этого хватит? – спросила я у Кристоса.

– Должно хватить, – кивнул тот.

Нашу беседу прервал яростный бой барабанов. Сайан рванулся к окну, Кристос подскочил к нему. Барабанщики просигналили сбор в центре лагеря, куда уже бежали солдаты с мушкетами в руках. Я повернулась к Теодору, который перекидывал перевязь меча через плечо. Он посмотрел мне в глаза и ободряюще кивнул.

Мы были готовы к любому сражению.

18

На кухню, сопровождаемый эхом барабанов, ворвался Фидж.

– Донесение из Хейзелуайта! На них напал конный отряд под началом одного из этих ублюдков Поммерли, о которых вы столько говорили.