Рассекреченное королевство. Власть

Альтасвет была главной хранительницей библиотеки. По-галатински она говорила превосходно, правда, произношение оставляло желать лучшего. Она провела больше времени с галатинскими книгами, чем с самими галатинцами. Впрочем, похоже, Альтасвет вообще предпочитала книги людям.

– Да, састра, – честно призналась я.

– Здесь вы получите ответы вернее, чем в любой библиотеке. Наши книги, даже самые лучшие, лишь несовершенные отражения Создателя.

Я вежливо улыбнулась. В богословских беседах с сестрами наш языковой барьер не имел значения, я все равно вязла в них по самую макушку. Галатинский культ почитал Священную природу, пеллианский – своих пращуров, а я не придерживалась строго ни той, ни другой веры. Расплывчатый образ далекого Создателя ускользал от моего понимания.

– В библиотеке очень немного мест, куда мы не заглядывали, – тихо произнесла Альтасвет. – Боюсь, малейший намек на магию уничтожили годы, если не века назад.

– Ваши правители хотели бы держаться подальше от этого, – признала я.

– Как и многие квайсы. Это опасное занятие, састра-кинт, – вздохнула она.

– Так и есть, – произнесла внезапно возникшая позади нас Альба. Я открыла было рот, но черты ее лица застыли недвижно, словно накрахмаленное белье. – Не хотелось прерывать ваши рассуждения, но сестре Софи лучше проследовать со мной.

4

Выйдя из базилики, мы пошли через монастырский двор.

– Мы не ждали сегодня гостей, – сказала Альба. В ее голосе невольно прозвучали нотки страха. Нам было что скрывать. – На экипаже эмблема натер-сет Кирка. Орден Свинцовой Лестницы все до одного мрачные ребята. Ташди, – выругалась састра-сет, и у послушницы, оказавшейся поблизости, удивленно расширились глаза.

– Достань ягод из кладовки, – велела ей Альба на квайсетском. – Пусть састра Дирка испечет ягодный пудинг. Натер-сет Кирк его обожает.

Послушница безропотно умчалась прочь, несомненно, убежденная, что волнение Альбы, учитывая то, как та распереживалась о пудинге, связано с приемом высокого гостя.

– Ягодный пудинг? – с легкой улыбкой уточнила я.

– Дирка прекрасно его готовит. Неужели ты выучила слово «пудинг»? Чудесно, – поддразнила меня Альба, потом выпрямилась и вздохнула, разгладив складки светлой льняной накидки. Састра-сет скривилась, словно ей в рот попалась неспелая ягода. – Кирк – напыщенный осел. В ордене о нем невысокого мнения, однако он состоит в Совете Церковной Ассамблеи по Духовному достоянию. Они занимаются расследованиями случаев ереси. Ереси богословской, литургической и, конечно, практической, куда входит и колдовство.

– Ты сама говорила, что мое присутствие будет невозможно утаить.

– Да, но твое присутствие не противоречит никаким правилам. Любой человек может попросить убежища в нашем ордене. Так утверждает закон Квайсета. Равно как кто угодно может обратиться за медицинской помощью в орден Чудотворного Источника, а сирот всегда примут в ордене Пресвятой Голубки.

– Значит, он проверяет меня, – предположила я.

– Возможно. Или же просто совершает плановые визиты. Или каким-то образом выяснил, что я установила контакты с Феном, и решил разнюхать подробности. – Альба пожала плечами. – Или дело в том, что сейчас сезон сбора ягод, и он помнит, как хорош пудинг Дирки. Кирк такой же лакомка, как ребенок, редко видавший сладости.

Альба отправилась приветствовать натер-сет Кирка и настояла, чтобы я не пряталась. Мы обе пришли к выводу, что нет смысла специально бегать от него, если он нарочно приехал разузнать обо мне. Лучше сделать вид, что нам нечего скрывать, тогда у него и подозрений на этот счет не возникнет.

Кирк поджидал Альбу, расхаживая у своей кареты, подметая полами темной мантии тонко выделанной шерсти опавшие листья на мощеной камнем дорожке.

– Састра-сет Альба. – Высокий квайс слегка поклонился, не отрывая взгляда от Альбы. Та не склонилась в ответ. Верховная сестра ордена в собственных владениях не обязана этого делать, поэтому Альба не дрогнула даже перед Верховным братом ордена Свинцовой Лестницы, которого собрание священнослужителей наделило исключительными правами.

– Натер-сет Кирк, – широко простерла она к нему руки, но тут же их сложила, дабы Верховному брату и в самом деле не вздумалось ее обнять.

Я постаралась незаметно отступить в тень беседки. Разговор Альба продолжила на квайсетском, и я разобрала «внутрь», «прохладительные напитки» и «пудинг».

Гость величественно покачал головой и разразился потоком квайсетского. Альба слегка приподняла бровь, изображая удивление, но больше ничем себя не выдала. Я же сжимала вспотевшими ладонями юбку из серой шерсти, стараясь унять сердцебиение. Чего он хочет? Неужели выискивает взглядом среди сестер мое лицо? Здесь – среди бледнолицых женщин с льняными головами – мне не спрятаться. С моей-то загорелой кожей и темными волосами!

Альба все же заманила визитера внутрь, а я осталась во дворе с прочими сестрами и послушницами, собравшимися приветствовать Верховного брата. Но радовалась я недолго – лишь несколько минут, потом за мной явилась послушница в кремовом шерстяном одеянии.