Рассекречено внешней разведкой

В аэропорту встретил меня сам Семен. Общение с ним было вполне логичным, потому что и я прибыл с паспортом международного чиновника. Определившись с гостиницей, мы сразу навестили резидента. Продолжительная и конструктивная беседа позволила прояснить ряд важных элементов предстоящей операции. Резидентура, в частности, перепроверила сам факт наличия «продавца документов» в названном посольстве и через свои возможности подтвердила сведения о его затрудненном материальном положении. Удалось также получить некоторую информацию об обстановке внутри этого посольства, о порядке циркуляции и хранения документов, о режиме внутренней безопасности. Такие сведения чрезвычайно важны для организации четкой работы с потенциальным «поставщиком» секретов и оценки его надежности.

Резидент не возразил против встречи со Штайном на его альпийской вилле, предупредив, однако, что надо бы продумать и «отступную» легенду нашей дальней поездки на тот случай, если вдруг за нами увяжется. «наружка». «Правда, ее в последние годы здесь никто не видел, но все-таки. Вы знаете про “закон бутерброда”?» — философски заметил он.

Горные серпантины, а из них преимущественно и складывалась вся наша дорога, требовали внимания, сосредоточенности и, конечно же, небольших скоростей. Поэтому несколько часов пути позволили мне, при самом деятельном участии моего друга, убедительно прикрыть ряд «белых пятен» в агентурной биографии Штайна.

— Пошевели, Семен, извилинами — не хочет ли твой подопечный внезапным и бурным всплеском активности «отблагодарить» тебя за тот, безусловно памятный, ему случай, когда на виду у всего дома ты чуть не отбил ему задницу? Из твоей куцей справки об этом эпизоде, приобщенной к его личному делу, ни фига не поймешь, кто все-таки организовал тот ночной переполох?

Дрожа всем могучим телом и едва не бросив руль, Семен закатился громким смехом — в его отличной памяти и добром сердце тот трагикомичный случай напрочь лишился всякого трагизма, но значительно прирос комизмом.

— Когда мы со «Штайном» — зовут его, между прочим, Фердинанд — вспоминаем ту ночь, то смеемся до коликов и, представь себе, пьем в этих случаях, причем принципиально, только нашу родимую. Для меня лично этот эпизод стал как бы естественным звеном в незамысловатой, но долгой цепочке событий, начало которых осталось еще дома, в Москве. Мне кажется, что все это — рецидивы нашей неистребимой российской бытовухи, или необустроенности, от которой наши честные граждане часто звереют. Отдельные «радости» из того же цикла меня тоже не обошли и в конце концов выплеснулись на Фердинанда. Ты не бойся, он бее правильно понимает и зуб на меня не точит. Он по натуре очень тонкий, деликатный человек и не терпит хамства, а я его тогда обложил основательно״.

А произошло в ту роковую ночь вот что… Впрочем, позволь изложить все по порядку.

В меру способностей предлагаю пересказ исповедальной речи моего старого друга.

В начале 70-х годов Семена направили на работу в одну из солидных международных организаций, расквартированную в райском уголке мира, прямо на берегу голубого Дуная. Ее сотрудники, пользуясь привилегиями международных чиновников, жили на широкую ногу, занимали большие квартиры в наиболее благоустроенных домах, ездили на дорогих и престижных машинах. Ничто человеческое, тем более в совершенно законных рамках, не было чуждо и Сене — он снял не стесняющую его квартиру с видами на все четыре стороны света и приобрел приличествующую его положению суперсовременную автомашину, которую, по правде говоря, он ранее не мог себе представить даже в самых-смелых мечтах. На ночь он оставлял ее на специальной парковочной площадке под окнами своего дома. При покупке этой машины один из многочисленных Сениных друзей то ли в шутку, то ли с умыслом, но как бы между прочим обронил:

— Ну, Семен, за такой царской каретой теперь глаз да глаз нужен. В родных краях ее увели бы раньше, чем ты успел взлететь лифтом на свой двадцатый этаж.

— Неужто тут тоже шалят? — насторожился Сеня.

— Ну, наши скромные тачки не обостряют низменные инстинкты у местных угонщиков, а вот твою красавицу запросто могут умыкнуть, — простодушно и едва ли веря в сказанное, ответил приятель.

И в мнительное сознание Семена запала не то чтобы тревога, но какая-то непроизвольная настороженность, какое-то предчувствие возможной беды. Ему вспомнилось все, до мельчайших подробностей, обстоятельства покупки, дома, в Москве, первой собственной машины — красавицы «Лады». Как водится, при выборе цвета они малость повздорили с женой, но скоро примирились, любуясь сверкающей лаком и никелем темно-синей «шестеркой». Уже к ночи они пригнали ее домой и, надежно заперев дверцы, оставили прямо под невысоким балконом своей квартиры, планируя рано утром ехать в ГАИ для получения всех нужных бумаг. Возбужденные долгожданным приобретением, всю ночь они проболтали, конструируя маршруты захватывающих автопробегов: первоначально по российской глубинке, потом по Прибалтике, обязательно по Карпатам, непременно по Крыму и вне сомнений — по Кавказу.