Расшатанные люди

Алла запрокидывает голову и громко дышит. Ее дыхание эхом отзывается в Матвее, и он сам не замечает, как начинает дышать с ней в унисон. Вдох и выдох… Так бы всю жизнь и дышал с ней. Дышал, говорил, любил…

– Я знаю, с кем мне изменяет Валентин. Но это уже не имеет значения. – Она смотрит на Матвея. – Расскажи про вашу сделку, где я была призом. Пожалуйста.

Последнее слово звучит так неподдельно грустно, что он не в силах сопротивляться:

– Я расскажу, что знаю. Но знаю я немного.

– Поверь, это уж точно больше, чем известно мне. – Она садится напротив Матвея, забыв про загубленный кофе. – Я, как дура, согласилась выйти за него замуж. Ему понадобилась фиктивная жена, но я-то с детства мечтаю быть настоящей. И вдруг появляется шанс, пусть и малюсенький. – Алла пальцами показывает крохотное расстояние, чтобы Матвей оценил ее перспективы. – Так и помню, как он мне сказал: «Ляля, выходи за меня. Ты же этого хочешь?» Я забила и на гордость, и на семью, которая не выносит Валентина.

Алла закрывает лицо ладонями, будто прячется от реальности.

– Он пришел ко мне после того, как я отчислился, – неуверенно произносит Матвей, уже не зная, нужен ли Алле его ответ. – Сказал, что краем уха слышал, что случилось с моей семьей, и что в этом виновен психотерапевт.

Алла снова поднимает на него взгляд.

– Ну, я обрадовался, что хоть кому-то не плевать на меня, и выложил все начистоту, – уже смелее продолжает Матвей. – Сказал, что не могу больше учиться на психолога после того, что сделали с моими родителями. Ну да, у матери, конечно, была шизофрения, но эта женщина – Юлиана – влезла ей в голову и окончательно смешала хорошее с плохим. Раньше у меня была хоть какая-то семья. Да, не идеальная. Но теперь нет и такой.

Исповедуясь перед Аллой, Матвей как никогда чувствует свое одиночество. Ощущение, словно он посреди бескрайнего моря отчаянно цепляется за обломок доски – все, что осталось от лодки. Под ним бездна и неизведанный мир, а вокруг только глубокая синь, что режет глаза.

– Ну, в общем, спустя какое-то время Валентин снова объявился и спросил, не хочу ли я отомстить. А кто бы не хотел на моем месте? Я поверил, что у меня появился друг, и даже не поинтересовался, а на кой ему все это сдалось. К тому же ничего глобального от меня не требовалось: он дал мне левые сим-карты и сообщал, когда звонить и что говорить. Да еще обещал замолвить перед тобой словечко за меня. – Матвей надеется, что не краснеет. – Я ведь круто подделываю отцовский голос, и Валентин уверял, что типа Юлиана с ума сойдет, когда ей позвонят с того света. Ну, этим я и занимался. – Он вдруг смущается, потому что Алла не отрывает от него взгляда и жадно впитывает каждое слово.

– А ты узнал, зачем ему это было нужно? – шепчет она, но Матвей качает головой:

– Не-а. Ну, короче, мне это все быстро надоело, к тому же Юлиана оказалась не из пугливых. Я решил сказать Валентину – хватит. Поджидал его в институте, потому что он запрещал звонить. Мол, доверять телефонам нельзя. Ну, я-то не промах. – Матвей вдруг гордо расправляет плечи. – Я знаешь как следить умею! Никто не заметит. Вот и Валентин тоже меня не засек.

– Так ты его ждал в тот день, когда мы с тобой встретились?

К сожалению, Алла совершенно не обращает внимания на его хвастовство.

– Да-да. И узнал, что вы уже женаты. Это меня потрясло. Даже не так – убило.

Матвей замолкает, минуту раздумывая, выпить или нет кофейную жижу, которую сделала Алла, и решает, что пиво ничто не заменит.

– Ну, короче, все. Потом я проследил за ним и увидел, что он встречается с Юлианой. Решил предупредить тебя. А потом Валентин заявился ко мне и сказал, что разведется с тобой, если я изображу конченого психа, когда Юлиана придет меня навестить, – тараторит Матвей. Исповедь дается тяжело, поэтому он хочет поскорее ее закончить. Про стрельбу он не упоминает, чтобы Алла и правда не сочла его психом. А на самом деле он всего лишь любит ее. – Я сдержал слово. Вот только не уверен, что он сдержит свое.

– Но ты даже не представляешь, зачем ему эта Юлиана? – после длительного молчания снова спрашивает Алла.

Она устало потирает ладонями лицо, словно жалеет, что не может сорвать с себя маску обреченности.

– Не-а.

Алла вздыхает.

– Чувствую себя проституткой, которая влюбилась в постоянного клиента.

– Если бы я был твоим постоянным клиентом, то не позволил бы тебе страдать! – пылко возражает Матвей и тут же прикусывает язык. – То есть… Я не хотел сказать, что ты проститутка.

– Забей…

Алла встает и поправляет платье, набираясь уверенности.

– Спасибо за правду. Теперь хоть буду знать, кому обязана своим разводом, – хрипло смеется она.

– Но… но ведь он тебе изменяет. Теперь ты уйдешь от него?

Она задерживает на нем взгляд и вместо ответа усмехается. И ее усмешка настолько откровенная, что больше не нужно никаких слов.

* * *

Мир вокруг сжимается до больших глаз четырехлетней Зои. Будь у них с Ильей дочь, она непременно выглядела бы так же. Но вот только эта печаль в не по-детски серьезном взгляде режет сердце на куски.