Расшатанные люди

– Прекрати, Мария. В моем случае это банальная месть со стороны Матвея. Думаю, на этом мой долг перед тобой можно считать погашенным, – холодно отрезает Юлиана. – Не звони мне больше. До свидания.

Она сбрасывает вызов, не дожидаясь ответа, и переводит дыхание.

– Представляешь, моя пациентка решила, что ты – психопат, который лишил ее памяти несколько лет назад, – фыркает Юлиана. – Хочу крепкого кофе. Скажи, что у тебя есть? – Она целует Валентина в уголок улыбающегося рта.

– Маньяком я еще не был, – усмехается он и достает растворимый кофе. – Пять минут – и тебя ждет самый вкусный кофе на свете.

– Супер! Пойду оденусь, да и тебе не помешало бы, – хмыкает она и шлепает Валентина по голой заднице.

– Я уже в домашнем костюме.

Юлиана с улыбкой возвращается в спальню и сгибается пополам, позволяя страху выплеснуться наружу. Губы нервно подрагивают, а сердце стучит как ошалелое. Мечется в груди и бьется о ребра в отчаянных попытках найти выход. Ей стоило огромных усилий изобразить в присутствии Валентина беспечность. Да, она не поверила словам Марии, точнее, не хотела им верить. И сон журналистки действительно может оказаться игрой воображения. Скорее всего, так оно и есть. Но безотчетный страх уже проник в кровь, и сейчас им дышит каждая клеточка тела Юлианы.

Она разгибается и подбирает разбросанную по полу одежду. Натягивает на себя платье, дрожащими пальцами пытается распутать волосы. Мельком глядит в зеркало и видит бледное подобие себя. Каштановые волосы растрепаны, искусанные губы кажутся слишком красными на посеревшем лице, словно вся кровь прилила к ним или сам Дьявол этой ночью поставил на них свою печать.

В глаза бросаются ровные стопки книг на полках в книжном шкафу, стоящем в углу спальни. Она пробегает взглядом по названиям, и к горлу подступает желчь.

«Память», «Извлечение воспоминаний», «Жизнь как один миг», «Перепиши свое прошлое»…

Множество книг по психологии – и все, как на подбор, связаны с памятью.

Он похитил мою память…

У вашего мужа амнезия…

Она не помнит собственного сына…

До Юлианы долетают разрозненные отголоски прошлого, кружат вокруг нее, как коршуны. Она и правда чувствует себя живым куском мяса. Оголенные нервы потрескивают в мозгу. Юлиана готова взвыть от напряжения.

Вокруг талии скользят теплые руки, затем плечо взрывается острой болью. Юлиана даже не может дернуться и лишь успевает заметить, как Валентин выдергивает из ее руки иглу пустого шприца.

– Что ты мне вколол?! – взвизгивает она.

– Скоро узнаешь, детка, – спокойно говорит Валентин, выкидывает шприц и достает из шкафа джинсы.

Юлианой овладевает странное отупение. Губы медленно немеют, язык еле ворочается. Она почти не может пошевелиться. Только смотрит, как Валентин одевается, а на душе пусто и тихо. Сил хватает лишь на одно слово:

– Гроссмейстер…

По губам Валентина скользит полуулыбка, но в ней нет ни радости, ни удовлетворения от того, что мышка попалась в мышеловку. Скорее смирение.

– Верно. Но ты не бойся. Я тебя не обижу.

Он подходит к ней, но его черты уже расплываются перед глазами. Юлиана пошатывается, и Валентин нежно подхватывает ее на руки.

– Я тебя не обижу… – шепчет он и растворяется в тумане.

* * *

Мария заходит в провонявший носками и сигаретами подъезд. Морщится и зажимает нос рукой. В таком месте не только коронавирус подцепишь, но и бубонную чуму.

Еще никогда в жизни она не собиралась так быстро, но в итоге добралась до жилища Матвея Никольского только через час. Зато ей повезло: из подъезда как раз выходили, и она успела нырнуть внутрь, пока не закрылась дверь. Сейчас, перед его квартирой, на нее вдруг накатывает страх. Что, если она ошиблась? Что, если Матвей здесь ни при чем, и Юлиана упомянула его, лишь бы отвязаться от Марии?

– Дура! – цедит она сквозь зубы, уже не зная, как еще обозвать Юлиану.

Мария звонила ей раз десять, но ответ был неизменен: аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия Сети.

– Ай, к черту…

Мария давит на звонок, но он настолько тихий, что лучше барабанить кулаком. Вскоре внутри раздаются шаркающие шаги, и дверь открывается, а на пороге появляется болезненно худой парень с грустным, даже затравленным взглядом.

– Вы кто? – безразлично спрашивает он и чешет затылок. Сальные волосы слиплись настолько, что кажется, будто он пользуется гелем.

– Забыл?! Я – Мария, журналистка, которой ты рассказал про Юлиану. А она сейчас в опасности! – рявкает Мария и неожиданно для себя и для Матвея припирает его к стене с ободранными обоями. – Я знаю, ты, упырь, заодно с Гроссмейстером. Ты его знаешь как Валентина. Поэтому либо говори, где их искать, либо пеняй на себя!

На лице Матвея отражается легкое замешательство.

– Я неясно выразилась? Не знаю, насколько ты в курсе делишек Валентина, но поверь мне, он – страшный человек! И Юлиана сейчас с ним.

– Я… – робко начинает Матвей и снова замолкает.

– Ну же! – орет Мария и трясет его за шиворот. Заглядывает ему в глаза, пытаясь отыскать в них хоть искорку жизни. – Помоги нам… Прошу тебя…

II