Расшатанные люди

Призрачная вода, даже на вид ледяная, тихо колышется возле кромки травянистого берега. На поверхности озера плавают жухлые листья, а над головой высятся голые островерхие деревья, нагоняя своим видом тоску. Лишь по-осеннему теплый ветер спасает от грусти, и можно было бы насладиться этим днем, но… нельзя.

Нельзя, потому что на плечи Юлианы накинут шерстяной плед, принадлежащий психопату, который обожает экспериментировать с памятью. Нельзя, потому что ее ноги и руки связаны кабельными стяжками, и они безжалостно впиваются в кожу на запястьях и щиколотках. Нельзя, потому что Юлиана только что очнулась от сна, и ей хочется размяться, но все, что она может, это покрутить головой и выгнуть спину.

– Надеюсь, сон был приятным?

Рядом с ней на скамью опускается Валентин и подносит к ее губам бутылку воды с трубочкой. Юлиана опасливо смотрит на нее, но жажда пересиливает. Только напившись вдоволь, она находит силы на иронию:

– В связанном виде, да еще и сидя на деревянной скамье? Ты всегда так спишь? Если нет, то попробуй, и перестанешь задавать тупые вопросы.

Юлиана оглядывается. Неподалеку стоит старый одноэтажный дом, явно сохранившийся с советских времен. Возможно, когда-то здесь была дача какого-нибудь чиновника, но сейчас это не более чем хибара, которая грозит в любой момент рухнуть под тяжестью прогнившей и замшелой крыши. Вокруг дома торчат голые деревья, такие же, как на берегу. Летом здесь должно быть хорошо.

– Чей это дом?

Она хмурится и с надеждой вглядывается в мертвые окна, но не видит ни единой живой души. Кроме Валентина. А стоит взглянуть на него, как сердце снова заходится от страха и боли.

– Мой. Мама жила здесь в детстве, прежде чем переехать на море. Знаешь, мой дед был очень обеспеченным человеком. Оставил приличное наследство, хоть и умер рано. А может, наоборот, благодаря этому не смог промотать все деньги, – размышляет Валентин.

– И зачем ты привел меня сюда? Провести романтические выходные?

– Я думал, тебя гложут вопросы, – пожимает плечами Валентин.

Черный свитер с высоким воротником оттеняет его бледную кожу. На фоне заброшенного особняка со своими небрежно лежащими волосами и темными глазищами Валентин выглядит совсем как вампир-аристократ. Вот только питается он не кровью, а чужими воспоминаниями.

– Я и так знаю, что ты – Гроссмейстер, – огрызается Юлиана. – Меня больше интересует, что за гадость ты мне вколол?

– Я догадался, что ты поверила своей подруге. Не быть тебе актрисой. А что вколол… – снисходительно добавляет Валентин, словно Юлиана спросила его о погоде. – Знаешь, чтобы быстро усыпить человека, нет лучше способа, чем сделать ему инъекцию снотворного. Хотя бы внутримышечно. Это безвредно, в отличие от того же хлороформа, который надо вдыхать некоторое время, чтобы он подействовал, – хмыкает он и, не дождавшись реакции, продолжает: – Так ты хочешь узнать всю правду?

Юлиана молчит, только втягивает носом свежий озерный воздух. И Валентин принимает ее молчание за согласие.

– Ты, наверное, удивишься, если узнаешь, что когда-то давным-давно мы с тобой уже встречались.

Фраза Валентина сбивает Юлиану с толку, и на мгновение она забывает о страхе, вновь взглянув на него как на мужчину, с которым изменяла мужу.

– Тебе было лет десять. А я еще жил в животе у матери. Ее звали Ангелина.

Память неохотно начинает работать, и в голове воскресает давний неудавшийся отпуск на море.

– Невозможно…

– Что мы встретились вновь? – усмехается Валентин и с нежностью поправляет на плечах Юлианы плед. – Я сам не поверил, когда выяснил, что твоя девичья фамилия Белозерская, а твой отец был тем юристом, который отказался потакать прихотям моей бабки. И я понял, что это знак.

– Знак?

Разговор идет по неуютному, какому-то однобокому сценарию. Валентин медленно, наслаждаясь каждым словом, рассказывает свою историю. Которая стала историей и Юлианы тоже. А она лишь изредка вставляет слово, в то время как голова гудит после той дряни, что ей вкололи. Что это?.. Кетамин? Нет, что-то помощнее.

– Да, знак, что я должен провести эксперимент. Самое главное дело моей жизни. На подготовку мне потребовался год. Но оно того стоило, пусть результат и вышел не таким, как я предполагал.

– Странное у тебя хобби – ставить опыты над людьми. Сначала Мария, потом Илья и Лидия. А я на закуску, – храбрится Юлиана.

– Пф-ф, – отмахивается он. – Мария довела до суицида однокурсницу. Родственники отравили твоего отца. Самый безобидный из всех – твой босс-извращенец. Ну и Лизавета. Пришлось припугнуть ее, чтобы она выполнила мою просьбу.

Просьба… Юлиана скрипит зубами.

– А наука всегда требует жертв, – пожимает плечами Валентин. – Наш мозг потому и не изучен до конца, что все эксперименты нарушают права человека и признаны незаконными. Я решил идти своим путем.

– Ты просто одержим идеей памяти.