Расшифрованный Гоголь. «Вий», «Тарас Бульба», «Ревизор», «Мертвые души»

Повесть «Тарас Бульба» часто воспринималась и воспринимается как антипольское и антиеврейское произведение. Характерно, что ее в течение полутора веков не переиздавали в Польше на польском языке. Как пишет польский филолог Януш Тазбир, «уже более полутораста лет польские читатели и зрители знают Николая Васильевича Гоголя прежде всего как автора «Ревизора» и «Мертвых душ». Несколько меньше, но знают его пьесы «Женитьба» или «Игроки» и прекрасные повести, в первую очередь «Шинель». Но лишь те, кто владел русским языком, имели возможность познакомиться с его исторической повестью «Тарас Бульба». Правда, ее польский перевод вышел еще в 1850 году, но с тех пор ни разу не переиздавался. Он принадлежал перу некоего Петра Гловацкого, народного учителя из Галиции, умершего в 1853 году. «Тарас Бульба, запорожский роман» (так переводчик озаглавил свой труд) вышел в свет во Львове. Ни в одной польской библиотеке это издание отыскать не удалось». Тазбир также признает, что «главная причина, по которой у нас не знали «Тараса Бульбу», состояла в том, что с самого начала эту повесть объявили недоброжелательной по отношению к полякам. Не приходится удивляться, что во всех трех частях разделенной Польши ни одно периодическое издание не решилось опубликовать хотя бы небольшие отрывки из нее».

В Российской империи «Тарас Бульба» был включен в рекомендательное чтение для гимназий в Польше (преподавание там велось только на русском языке, польский язык после восстания 1863 года был строго запрещен). Это воспринималось учащимися как откровенное издевательство над национальными чувствами. Неудивительно, что широко проводившиеся в 1902 году торжества по случаю 50-летия со дня смерти Гоголя вызвали массовый бойкот в Польше, особенно со стороны учащейся молодежи. «Ну и ну! Талант у Хохоля [пренебрежительная попытка передать украинское произношение фамилии. – Пер.] великий, но он понаписал столько мерзостей о поляках. И вот теперь нам, полякам, велят пристойным образом официально поклоняться ему», – вспоминал польский писатель Петр Хойновский в своем автобиографическом романе «Глазами молодых» (1933). А вот празднества по поводу гоголевского столетнего юбилея, проводившиеся в 1909 году с еще большим размахом, никакого протеста у польских учащихся уже не вызвали, хотя из произведений Гоголя на первый план наряду с «Мертвыми душами» и «Ревизором» по-прежнему выдвигался «Тарас Бульба». Дело в том, что к тому времени в результате революции 1905 года поляки добились, чтобы на всей территории русской Польши преподавание в гимназиях и прочих учебных заведениях велось на польском языке, и таким образом острота проблемы отношения к гоголевской повести о казаках, которую прежде заставляли проходить, да еще на насильственно навязываемом русском языке, была снята.

Интересно, что в 1936 году подготовленный новый польский перевод «Тараса Бульбы» был запрещен цензурой, а тираж конфискован. Запрет был мотивирован «оскорблением чести и достоинства польской нации и отсутствием исторического правдоподобия». Кстати, в том же году польская цензура купировала в переводе «Гайдамаков» Тараса Шевченко похвальные слова о резне, учиненной украинскими повстанцами в 1768 году в Умани по отношению к польскому и, главным образом, еврейскому населению. А из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой теленок», польский перевод которого появился накануне Второй мировой войны, на всякий случай изъяли главу о ксендзах, охмуряющих Козлевича. Как мы уже убедились, эта глава пародирует факт гоголевской биографии – его встречу в Италии с польскими ксендзами Петром Семененко и Иеронимом Кайсевичем.

Новый польский перевод «Тараса Бульбы» был выполнен Александром Земным и опубликован только в 2001 году варшавским издательством «Чительником». Это произошло на волне роста интереса в Польше к России и русской литературе.

Встречается утверждение, что Гоголь терпеть не мог своего польского зятя Дрогослава (Павла Осиповича) Трушковского, поляка из Кракова, который в 1832 году женился на его сестре Марии. В этом факте иногда видят причину антипольских настроений писателя, отразившихся в «Тарасе Бульбе». Однако вряд ли это мнение основательно.