Расшифрованный код Ледового человека: От кого мы произошли, или Семь дочерей Евы

Останки из Чеддерского ущелья предоставили нам прямое доказательство генетически непрерывной цепи, тянущейся от охотников верхнего палеолита к людям, живущим сегодня. Теперь мы знали, что эта непрерывная нить, с точностью и достоверностью запечатленная в нашей ДНК, уходит еще глубже в прошлое и, минуя железный, бронзовый и медный века, скрывается в древнем мире льдов, лесов и тундры. Только один удар невероятно медленных молекулярных часов отделяет ДНК, найденную у чеддерского человека, от ДНК наших современников Эдриана Таргетта и дворецкого Катберта. Эволюционная реконструкция, проделанная на основе изучения ДНК тысяч современных нам европейцев, привела нас к этому выводу, и, в конечном итоге, мы обнаружили тому вещественное подтверждение. Теперь мы располагали доказательством того, что наши генетические корни действительно уходят глубоко в палеолит, полученным на основании исследования совершенно другой генетической системы — Y-хромосомы.

Наша реконструкция позволила разделить европейцев на семь основных генетических групп, или кластеров. В пределах каждого из кластеров последовательности ДНК либо идентичны, либо очень близки друг к другу. Более 95% современного коренного населения Европы вписывается в ту или иную из этих семи групп. Наше толкование событий, происходивших в доисторической Европе, и важная роль охотников палеолита, которая была подтверждена в результате наших исследований, зависели от того, насколько верно будет определен возраст каждого из кластеров. Мы разработали метод определения возраста по среднему количеству мутаций, найденных нами у современных европейцев, членов семи различных кланов. Эта единица измерения позволила определить количество ударов, пробитых молекулярными часами для каждого клана. Определив, с какой частотой тикают часы, мы вычислили возраст каждого клана. Старые кластеры накопили за тысячелетия больше мутаций, следовательно, им принадлежит больше ударов неизменно медленных молекулярных часов. Молодые кластеры, с другой стороны, не успели накопить столько мутаций, и последовательности ДНК у людей в молодых кластерах соответственно должны быть более схожи между собой.

Возраст семи кластеров лежал в промежутке между сорока пятью и десятью тысячами лет. Что означает этот возраст? В сущности, эти цифры показывают нам, какой отрезок времени потребовался, чтобы из единственной последовательности основателя клана развились все те мутации, которые мы видим в кластере сейчас. Продолжив ход рассуждений, путем чисто логической дедукции неизбежно приходишь к выводу, от которого захватывает дух, что эта единственная последовательность, от которой произошли все остальные последовательности в каждом из семи кланов, принадлежала одному-единственному человеку, а еще точнее — единственной женщине. Таким образом, возраст, определенный нами для каждой из семи групп, стал прошлой эпохой, когда жили эти семь женщин, семь родоначальниц кланов. Оставалось только дать им имена, чтобы они ожили и разбудили во мне и в каждом, кто о них услышит, сильнейшее любопытство и желание узнать об их жизни: Урсула, Ксения, Елена, Вельда, Тара, Катрин и Жасмин стали реальными людьми. Я выбрал имена, которые начинались на ту же букву, которая была присвоена их кластеру (с тех пор, как мы переняли у Антонио Торрони алфавитную систему их обозначения). Урсула (Ursula) была родоначальницей клана U. Кластер H происходил от Елены (Helena). Жасмин (Jasmin) стала общим предком кластера J, и так далее. Больше не было теоретических концепций, затемненных статистикой и компьютерными алгоритмами, они теперь стали реальными женщинами. Но какими были эти женщины, с которыми состоят в родстве почти все жители Европы, связанные с ними непрерывными нитями родства, своего рода пуповиной, уходящей в далекое прошлое?