Рассказ о непокое (Страницы воспоминаний об украинской литературной жизни (минувших лет))

Конфликт с частью членов "Гарта" шел у Блакитного не по идеологической линии. В этом конфликте больше всего было недовольства "единоначальствованием" Блакитного в организации. Целенаправленность и настойчивость Блакитного воспринимались как "деспотизм". Ребятам хотелось бы больше "демократии", "запорожских вольностей" — анархии, попросту говоря, а "узы" организации и дисциплина в организации тяготили их и толкали на "мятеж" против Блакитного. Но Блакитный в делах общественных, во всей своей общественной деятельности был коммунистом, и членом Коммунистической партии прежде всего. Из этого только и исходил. И это было верно, верно всегда! Иначе никакая организация не могла бы существовать (что и подтвердилось на следующий же день после смерти Блакитного — "Гарт" развалился). Но ошибка Василя — я говорю об этом теперь, уже через сорок с лишним лет, которые и меня кое-чему научили, — ошибка Василя, мне кажется, была в том, что, совершенно верно проводя партийную линию во всей своей организационно-общественной деятельности, стремясь превратить (как и всякую общественно-созидательную советскую группу) художников слова в орудие партии, Василь на практике часто придавал понятию "творческая организация" слишком жесткие рамки и формы.

Требовал от всех членов художественно-творческой организации безусловного подчинения большинству — не только в оценке общественных явлений, но и в оценке отдельных литературных фактов (книг, работ, выступлений). Это тяготило и ограничивало творческую индивидуальность. Блакитный требовал, чтобы члены организации (и беспартийные) посещали партийно-профессиональный клуб, который существовал в те годы и был средоточием внутрипартийной жизни.

Хорошее это было место — партийно-профессиональный клуб (что до меня, то я немало почерпнул там для своего роста), и требование Блакитного, если подумать, было вполне резонно, но "литературную вольницу" это тяготило как "принуждение" и настраивало против.

Взрыв произошел в "Гарте" и вышел, так сказать, наружу при столкновении двух течений: "массовизма" и "олимпийства". Глашатаем "массовизма" был Блакитный, он отстаивал дальнейшее расширение "Гарта" ("Плуг" — на селе, "Гарт" — среди рабочего класса), создание филиалов организации в пролетарских центрах из лучших рабкоров и начинающих литераторов, а также считал необходимым, чтоб каждый квалифицированный гартовец руководил кружком начинающих пролетарских писателей, "Олимпийцы" доказывали, что это лишь новый вариант пролеткультовщины, что погоня за "массовизмом", "пролетарское плужанство" это — возрождение "просвитянства", что работой с кружками должен заниматься культотдел профсоюзов и Наркомпрос, писатель же должен только писать, и писателей не может быть много: качество, а не количество!.. И вообще — все "Гарты" (театральный, музыкальный, изобразительный) надо распустить — пускай работники каждого рода искусств организуются сами, а "Гарт" должен быть творческой организацией писателей!

В авангарде борьбы против "массовизма" и за преобразование "Гарта" на новых основах были Досвитный, Яловый, Иогансен. Ну и, разумеется, Хвылевый.

Сегодня, когда существуют Союз писателей, Союз композиторов, Союз художников, Союз кинематографистов и Союз журналистов, вдумчивый исследователь литературного прошлого безусловно увидит, что в то время зерно истины было и у одного, и у другого течения. "Олимпийцы" были правы, утверждая, что не количество, а качество определяет литературный процесс и что литература имеет свои законы развития, иной раз отличные от законов других искусств. "Массовисты" тоже были правы — на том этапе, разумеется, — доказывая, что процесс творческой активизации революционных культурных сил и их идейного обогащения — тогда, в начале двадцатых годов! — должен идти не только вглубь, но прежде всего вширь. Ведь до зарезу нужны были украинские революционные культурные кадры; их в первую очередь надо было найти, поднять, воспитать.

Этот спор давно перестал быть для нас проблемой, но на заре нашей советской культурной жизни значение этих разногласий было чрезвычайно велико.

Я чувствую необходимость повторить: роль коммуниста Блакитного в процессе становления украинской советской культуры была огромна, значение его деятельности трудно переоценить, а плоды ее… Что ж, плоды деятельности Блакитного ощутимы еще и сегодня. Историческая наука определит им цену и в процессе дальнейшего роста и обогащения нашей литературы и вообще в культурном социалистическом строительстве.

Исследователь литературы, конечно, заметит также и то, что в позициях "олимпийцев" были уже зародыши очередной литературной формации — "Вапліте", так называемой "Вільної академії пролетарської літератури". Но о "Вапліте" — особо.

О себе. Я был тогда — с "массовистами". Почему? Трудно сказать, какая причина была самой важной. А причины были такие.