Рассказ одного покойника. Консенсус. Свинья во фраке (сборник)

И вечность, и мгновение продолжался наш романтический рай на грешной земле, но разве любовь на земле утаишь, где каждый куст, болтливый ветер и чириканье птичек готовы рассказать первому встречному все, что знают и не знают про тебя и твою подноготную. В конце концов и, как водится, в последнюю очередь, узнали про нашу любовь и родители моей прекрасной избранницы, моего неземного видения, когда оно в очередной раз выскальзывало из окна ко мне на руки. И что ж им оставалась другое, как ни спасать щекотливое положение их непорочного чада? Разве для этого они взлелеяли свой цветок, чтобы он в грубые рабочие руки достался какому-то выходцу из подземелья, шахтеру т. е., приспособленному к жизни, как рыба для суши?

Но делать нечего, как люди интеллигентные, они не стали впадать в раж страстей и эмоций, жизненный опыт умудрил их до здравого смысла. Жизненный опыт – великая сила, помогающая человеку правильно существовать в окружающем мире, а без него человек живет, будто с неба свалился, будто окружающий мир ему чужой от рождения. Видимо, они так нам решили: если сейчас в нашу любовь, вертящуюся колесом, палки совать, так может и до беды недалеко быть, до Шекспира какого-нибудь, до Ромео с Джульеттой. И решили, видимо, нам пока не препятствовать, а ждать, когда жизнь сама в наше неестественное сочетание свою коррективу внесет. Умудренные жизненным опытом, они ясно видели, что я и благополучная, по их мнению, жизнь, – вещи несовместимые, и наша любовь, может быть, и останется где-нибудь в вечности, но на земле она скоро рассеется, как туман досадного заблуждения.

Сыграли мы, значит, свадьбу не хуже и не лучше других в соответствии с принятыми в то время размерами, ничем не выдающуюся из ряда таких же шахтерских бракосочетаний, и кончилась на этом романтика нашей любви, бытовые заботы встали перед нами во всей своей непристойности и простоте. Быт, он какую хочешь романтику, спустив с облаков, поставит на место, какого хочешь высокого журавля сделает приземленной синицей, он уже не мало любовий пожрал на веку человеческом и нисколько не насытился ими. Быт – черная ворона-оборотень, которая выдает себя за синюю птицу надежды и счастья. И почему слово «быт» от слова «быть» происходит? Ведь это же не бытие, а сплошное издевательство над существом человека. Значит, надо понимать так, что бытие человека в основе своей состоит из бессмыслия, страданий и неустроенности, а достаток и счастье лишь как-то поверхностно соотносятся с человеком. Быт – незаметный вампир, сосущий из человека иллюзии, мечты и надежды.

Роль примака при теще я осилить не смог по причине упрямства и прямоты, а может быть, просто глупости, в доме моих родителей раньше нас поселилась золовка, жена т. е. брата, а двум снохам жить в одном доме – это куда вам страшнее, чем двум медведям в одной берлоге. Пришлось мне залезть в долги и купить небольшой старенький домик в перспективе надежды получить квартиру или построить для себя новый дом. Свили мы с супругой уютное гнездышко и заворковали, как голубки, живя одним нашим днем и не думая долго о непостоянстве хода дальнейшей судьбы. Но, как предчувствовали ее папа и мама, идиллия наша продолжалась недолго, откуда ни возьмись вдруг обнаружилась противоположная несовместимость наших характеров, как ложка дегтя в медовый месяц. И мало сказать – мы оказались сделаны из разного теста, можно сказать, что мы вообще были сделаны из разного вещества материи и антиматерии и пришли навстречу друг другу с противоположных сторон мироздания. Одним словом, нашла коса на камень – или коса пополам, или камень вдребезги. Все чаще, как будто ни с того, ни с сего, стали вплетаться в нашу с ней лебединую песню скрипучие крики хищных стервятников, спорящих за первенство друг над другом.

Святое дело выяснения отношений стало альфой и омегой взаимного существования. Стало мне вдруг казаться, что прекрасная моя половина не видит меня глубоко настоящего, не достаточно уважает и не понимает как мужчину и человека, и любовь ее происходит не от созвучия душ и моих личных качеств, а из ответной реакции на интерес ко мне со стороны подруг и знакомых девиц и целиком измеряется их оценкой моего, так сказать, поселкового имиджа, образа т. е., если по-нашему говорить, по простому, или, так сказать, моей рыночной стоимостью, конъюнктурным спросом на рынке, если по-вашему говорить, по-ученому. Может быть, это было не совсем так, но что-то в этом все-таки было.