Рассказ паломника о своей жизни

10. Конституции Общества Иисуса. Начаты они были в 1541 г., наиболее интенсивная работа над ними шла в 1547–1550 гг. Св. Игнатий совершенствовал их в течение всей оставшейся ему жизни.

Сюда же относятся разнообразные документы, так или иначе связанные с Конституциями'. Формула института, Размышления первых отцов и т. д.

11. Различные Правила.

12. Большое количество писем, указаний и инструкций, написанных в разное время и по разным поводам. Собрано их около 7000, но было их, несомненно, гораздо больше.

13. И, наконец, рассказ св. Игнатия о некоторых событиях его жизни, продиктованный Луису-Гонсалесу да Камаре в 1553 и 1555 гг.

* * *

Последний текст, переведённый в настоящем издании, чаще всего принято называть «Автобиографией» св. Игнатия [246], хотя изначально он вообще никак озаглавлен не был. Это заглавие, конечно, во многом отвечает сути данного текста, и в ходе дальнейшего изложения ему будет отдано предпочтение — просто из соображений удобства. Тем не менее оно способно ввести в некоторое заблуждение. Дело в том, что св. Игнатий был начисто лишён «авто-био-графомании». Совершенно невозможно представить его исписывающим сотни страниц и надежде «перемемуарить» всех современников и потомков. Уже в предисловии да Камары ясно и недвусмысленно говорится о том, каких усилий стоило ему лично и другим иезуитам вытянуть из святого хоть, какие-то сведения о его жизни. Поэтому название «Автобиография», предполагающее исходящий «изнутри» импульс самоописания, не слишком то сюда подходит.

Видимо, сходными соображениями руководствовались переводчики и издатели, предпосылавшие этому тексту иное заглавие. Вероятно, самым ранним из таких заглавий следует считать слово Деяния (Acta). Так, уже о. Надаль собственноручно написал на своём экземпляре такое латинское заглавие: Деяния о. Игнатия, как их впервые записал о. Людовик Гонсалес, выслушав из уст самого отца[247]. Примерно так же поступили и болландисты (речь о них ещё пойдёт ниже). Они предпослали латинскому изданию заглавие: Древнейшие деяния (Acta antiquissima) отца нашего Игнатия. Видимо, именно такой вариант заглавия и следует считать наиболее подобающим имении для латинского перевода рассказа св. Игнатия.

Смерть св. Игнатия 31 июля 1556 г.

Отпевание св. Игнатия 1 августа 1556 г. в церкви Санта-Мария-делла-Страда

В других, более поздних изданиях обнаруживается значительное разнообразие в заглавиях. Так, текст получает название «Завещания» [248], «Исповеди» или «Признания» [249], а также «Воспоминаний» [250]. И, наконец, предлагался ещё один вариант: «Рассказ паломника»[251]. Он-то и сочтён наиболее подходящим для русского издания. В Пользу такого решения говорят несколько немаловажных соображений.

Прежде всего, знаменательным кажется тот факт, что повествование в «Автобиографии» ведётся от третьего лица, причём сам рассказчик неизменно называет себя «паломником» (el peregrino) [252]. Вряд ли это можно объяснить случайностью или недосмотром: хотя в Последние годы своей жизни св. Игнатий практически не покидал Рима, он, по-видимому, считал, что его паломничество продолжается — пусть и не в пространственном смысле. Поэтому ошибочным кажется метод, принятый, например, в одном из переводов «Автобиографии» на современный испанский язык [253], где всё повествование ведётся от первого лица, а маргиналии Иеронима Надаля включены в основной текст. Такое решение, пожалуй, противоречит самому духу рассказа паломника из Лойолы.

Что же касается русского читателя, то заглавие Рассказ паломника почти неизбежно вызовет у него воспоминание о другой, весьма знаменитой книге: Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. Что ж: параллель между двумя этими «рассказами» представляется вполне оправданной. Несмотря на все различия, они обнаруживают и глубокое сходство в чём-то самом важном и существенном. Порой это сходство простирается настолько далеко, что отдельные эпизоды двух этих «рассказов» можно рас сматривать как своего рода проявления одного и того же «инварианта». Это легко показать хотя бы на таком примере:

Рассказ паломника о своей жизни

«…подчас всё казалось ему настолько пресным, что он не находил вкуса ни в чтении Мессы, ни.

в её слушании, ни в какой-либо иной совершаемой им молитве. А иногда с ним происходило не что совершенно противоположное, причём так внезапно, что казалось, будто он скинул <с себя> печаль и отчаяние, как скидывают с плеч плащ.» (§ 21)

Откровенные рассказы своей жизни странника

«Не знаю, угодна ли Богу моя грешная молитва, ибо, помолясь иногда чувствую великую радость. и, сам не знаю отчего, лёгкость и весёлое успокоение, а иногда тягость, скуку и уныние. Но при всём том до смерти всегда молил. ся всё хочется.» (Рассказ пятый)