Рассказ предка

Между прочим, ветвящаяся корневая система саккулины разборчива в своем вторжении в ткани краба. Она направляется сначала к репродуктивным органам краба, что имеет эффект кастрации. Является ли это только случайным побочным результатом? Вероятно, нет. Кастрация не только стерилизует краба. Как тучный вол, кастрированный краб, вместо того, чтобы сконцентрироваться на том, чтобы стать худой, скупой машиной для размножения, направляет ресурсы для получения большего: больше пищи для паразита (Я рассматривал такие случаи паразитов, скрытно манипулирующих внутренней физиологией своих хозяев,  в главе «Расширенного фенототипа», посвященной паразитам.).

Чтобы довести до конца рассказ об этой группе, вот, небольшая басня, описывающая будущее. Спустя пятьсот миллионов лет после того, как позвоночные и членистоногие полностью погибли от столкновения с матерью всех комет, разумная жизнь, в конечном счете, повторно развилась в виде отдаленных потомков осьминогов. Палеонтологи-октопоиды наталкиваются на богатый окаменелостями слой, датируемый двадцать первым веком нашей эры. Не являясь точным срезом нынешней жизни, этот богатый сланец, однако, производит на палеонтологов впечатление своим многообразием и разнородностью. Тщательно оценив окаменелости, вынеся восмисторонне взвешенное суждение и профессионально обсасывая детали, один ученый октопоид выдвигает предположение, что жизнь в течение этого предкатастрофного рассветного периода была более нелепо расточительна в своем разнообразии, чем когда-либо вновь, подбрасывая причудливые и замечательные новые планы строения тел к радости исследователя. Можно понять, что он имеет в виду, представив своих собственных современных животных и предположив, что небольшое количество их образцов превратится в окаменелости. Представьте себе гераклову задачу, стоящую перед нашим будущим палеонтологом, и посочувствуйте его трудностям в попытках различить их сходства с помощью неполных и спорадических ископаемых остатков. Просто возьмем один пример, как бы Вы классифицировали животное ниже слева? Очевидно, новое «таинственное чудо», вероятно, заслуживающее права иметь ранее неназванный тип, выдуманный в его честь? Целый новый Bauplan (план строения организма – прим. Пер.), до настоящего времени неизвестный зоологии?

Таинственное чудо? Целый новый Bauplan? Самка Thaumatoxena andreinii. Рисунок Генри Диснея.

Однако нет. Возвращаясь из футуристической фантазии в современность, это таинственное чудо – на самом деле муха, Thaumatoxena andreinii. И не просто муха, а принадлежащая к вполне почтенному семейству Phoridae. Более типичный член Phoridae изображен ниже, Megaselia scalaris.

Какой должна быть муха? Муха Phiorid, Megaselia scalaris (Loew). Рисунок Артура Смита.

С Thaumatoxena, «таинственным чудом», произошло вот что – она приобрела резиденцию в гнезде термитов. Жизненные требования в этом монастырском мире настолько необычны, что – вероятно, в довольно короткое время – она потеряла всю схожесть с мухой. Передний конец в форме бумеранга – то, что осталось от головы. Затем идет грудь, и Вы можете увидеть остатки крыльев, подвернутых между грудью и брюшком, представляющим собой волосатую часть на конце. Моралью снова служит моллюск. Но аллегория палеонтолога будущего и его соблазнение риторикой таинственных чудес, радостно пирующих в формообразующем пространствe, была соткана не напрасно. Она была задумана как подготовка к следующему рассказу, целиком посвященному «Кембрийскому Взрыву».

Рассказ Бархатного Червя

Если современная зоология признает что-нибудь похожее на полноценный миф о зарождении, то это – Кембрийский взрыв. Кембрийский период – первый период фанерозойского эона, последние 545 миллионов лет, в течение которых животная и растительная жизнь, как мы знаем, внезапно стала появляться в окаменелостях. До кембрийского периода окаменелости были или крошечными следами, или загадочными тайнами. От начала кембрийского периода был шумный зверинец многоклеточной жизни, более или менее правдоподобно предваряющий нашу собственную. Внезапность, с которой многоклеточные ископаемые появляются в начале кембрийского периода, внушает метафору взрыва.