Рассказ предка

Летопись окаменелостей не полностью лишена многоклеточной жизни перед Чэнцзян и Сириус Пассетом. Приблизительно на 20 миллионов лет ранее, почти ровно на кембрийско-докембрийской границе, начинает появляться множество микроскопических ископаемых, которые скорее похожи на крошечные раковины – вместе они известны как «маленькая раковинная фауна». Для большинства палеонтологов стало неожиданностью, когда некоторые из них были опознаны как бронированная обшивка лопастеногих – родственников бархатного червя. Это означает, что расхождение между различными группами первичноротых должно было произойти в докембрии, до видимого «взрыва».

Как мы должны это понимать? Dickinsonia costatt часть эдиакарской фауны.

И есть намеки на более древнее разнообразие животных. За двадцать миллионов лет до начала кембрийского периода, в эдиакарии позднего докембрия, отмечается всемирное процветание таинственной группы животных, названных эдиакарской фауной в честь Эдиакара Хиллз в Южной Австралии, где они были впервые найдены. Трудно сказать наверняка, чем являлось большинство из них, но они были среди первых окаменелых крупных животных. Некоторые из них – вероятно, губки. Некоторые немного похожи на медуз. Другие несколько напоминают актиний или морские перья (похожих на перья родственников актиний). Некоторые выглядят немного похожими на червей или слизняков и могли бы, очевидно, представлять настоящих двусторонне-симметричных животных. Другие же явно таинственны. Как мы должны понимать это существо, дикинсонию? Действительно ли это – коралл? Или червь? Или гриб? Или нечто совершенно отличающееся от всего того, что сохранилось сегодня? Есть даже одно похожее на головастика ископаемое из Австралии, все еще формально не описанное, которое подозревается в том, что оно – хордовое (тип, напомню, к которому принадлежат позвоночные). Если бы это оказалось правдой, это было бы очень волнующе, но поживем – увидим. Несмотря на такие дразнящие намеки, зоологи пришли к согласию в том, что эдиакарская фауна, хотя и интригующа, не очень помогает нам каким-то образом рассмотреть родословную большинства современных животных.

Есть также отпечатки окаменелостей, которые, кажется, являются следами или норами докембрийских животных. Эти следы говорят нам о раннем существовании ползающих животных, достаточно больших, чтобы их сделать. К сожалению, они не многое говорят нам о том, на что были похожи эти животные. Есть также некоторые еще более древние, главным образом микроскопические окаменелости, найденные в Доушаньто, в Китае, которые представляются эмбрионами, хотя не ясно, в какое животное они, возможно, превратились. Еще более древние являются маленькими, дискообразными отпечатками из Северо-Западной Канады, датированными приблизительно между 600 и 610 миллионами лет назад, но эти животные, пожалуй, еще более загадочны, чем эдиакарские формы.

Эта книга опирается на ряд из 39 пунктов свиданий, и хотелось бы высказать своего рода предположения относительно возраста каждого. Большинство пунктов свиданий может теперь быть датировано с определенной уверенностью, используя сочетание поддающихся датировке окаменелостей и молекулярных часов, калиброванных такими окаменелостями. Не удивительно, что окаменелости начинают подводить нас, когда мы достигаем более древних пунктов свиданий. Это означает, что молекулярные методы больше не могут быть надежно калиброваны, и мы входим в дебри недатируемости. Для полноты я заставил себя проставить своего рода даты для этих первобытных копредков, примерно от Копредка 23 до 39. Самое последнее доступное свидетельство, мне кажется, поддерживает, даже если только слегка, точку зрения, близкую к взрыву с запалом средней длины. Это противоречит моему более раннему убеждению в пользу отсутствия реального взрыва. При поступлении дополнительных данных, что, надеюсь, будет происходить, я не буду сколь-нибудь удивлен, если мы продвинемся другим путем дальше в глубокий докембрий в наших поисках копредков современных типов животных. Или мы можем быть отодвинуты назад к впечатляюще короткому взрыву, в котором копредки большинства больших типов животных уплотнены во временном отрезке 20 или даже 10 миллионов лет около начала кембрия. В этом случае я серьезно ожидаю, что, даже если мы правильно помещаем двух кембрийских животных в различные типы на основании их подобия современным животным, ранее в кембрийском периоде они были бы намного ближе друг к другу, чем современные потомки каждого к современным потомкам другого. Кембрийские зоологи не поместили бы их в отдельные типы, а только, скажем, в отдельные подклассы.