Рассказ предка

Мы не должны полагаться на географическое разделение, как в австралийском естественном эксперименте, чтобы изучить конвергенцию. Мы можем представить себе эксперимент с эволюцией, перезапускаемой не из одной и той же отправной точки в различных географических областях, а из различных отправных точек – весьма вероятно, в одной и той же географической области: конвергенцию животных, столь несвязанных друг с другом, что то, о чем она говорит нам, не имеет никакого отношения к географическому разделению. Считалось, что «глаз» развивался независимо от 40 до 60 раз повсюду в животном мире. Это вдохновило мою главу, названную «В сорок раз более длинный путь к прозрению» в «Восхождении на пик Невероятности», таким образом, я не буду повторяться здесь, лишь скажу, что профессор Майкл Лэнд из университета Суксесса, наш ведущий эксперт по сравнительной зоологии глаз, насчитывает девять независимых принципов оптического механизма, каждый из которых развивался не раз. Он был достаточно любезен, чтобы подготовить для этой книги пейзаж, перепечатанный напротив, в котором отдельные пики представляют независимые развития глаз.

Похоже, что жизнь, по крайней мере, как мы знаем ее на этой планете, почти до неприличия стремится развить глаза. Мы можем уверенно предсказать, что статистическая модель перезапусков Кауфмана достигла бы наивысшей точки в глазах. И не просто в глазах, но и в сложных глазах, подобных глазам насекомых, креветок или трилобитов, и линзовых глазах, как у нас или кальмаров, с цветным видением и механизмами для того, чтобы точно настроить фокус и апертуру. Также, весьма вероятно, в параболических глазах-рефлекторах, как у блюдец, и глазах-обскурах, как у наутилуса, современного, похожего на аммонита моллюска с его плавучей спиральной раковиной, которого мы встретили на Свидании 26. И если есть жизнь на других планетах во Вселенной, бьюсь об заклад, что там также будут глаза, основанные на тех же оптических принципах, которые мы знаем на нашей планете. Есть очень много способов сделать глаз, и жизнь, как мы знаем, весьма вероятно, обнаружила их все.

Почти неприлично ревностное стремление развить глаза. Некоторые примеры глаз. По часовой стрелке, сверху слева: Nautilus pompilius (глаз-обскура); ископаемый трилобит (Phacops, сложный глаз, сделанный из кальцитовых линз – некоторые из них могут быть видны на своих местах в верхней части глаза); мошка simulian (Simulium damnosum, сложный глаз); рыба-попугай (Sparisoma viride, рыбий глаз); большой американский пугач (Bubo virgimanus, роговичный глаз).

Мы можем подвести подобного рода итог для другой адаптации. Эхолокация – прием, который заключается в испускании звукового импульса и навигации благодаря точному расчету времени эха – была развита, по крайней мере, четыре раза: у летучих мышей, зубатых китов, гуахаро и пещерных стрижей-саланганов. Не так много раз, как глаза, но все же достаточно часто, чтобы заставить нас считать не слишком маловероятным, что при благоприятных условиях она разовьется. Весьма вероятно, также, что перезапуски эволюции открыли бы вновь одни и те же характерные принципы: одни и те же приемы для того, чтобы противостоять трудностям. Снова же, я не буду повторять свои объяснения из предыдущей книги (В данном случае «Слепой часовщик».), но просто подведу итог того, что мы могли бы предсказать для перезапусков эволюции. Эхолокация должна неоднократно развиваться, используя очень высокочастотные крики (для лучшего обнаружения деталей, чем низкочастотные). Крики, по крайней мере, у некоторых видов, вероятно, будут частотно-модулируемыми, резко понижающимися или повышающимися по тону в течение каждого крика (точность повысилась, потому что начало каждого эха отличается от заключительной части своим тоном). Вычислительный аппарат, используемый, чтобы проанализировать эхо, будет делать очень хорошие (подсознательные) расчеты, основанные на доплеровских изменениях в частоте эха, поскольку эффект Доплера, конечно, повсеместно присутствует на любой планете, где есть звук, и летучие мыши изощренно его применяют.