Расскажи мне, музыка, сказку

Старые ивы с матовой, будто тусклое позеленевшее серебро, листвой окружали низкий берег. Вода кое-где цвела, и тут и там над темной поверхностью белели светильники лилий. Тихо-тихо, как движение тумана, как тень на тронутых слабым ветром листьях, зазвучала музыка... Завораживающая мелодия появилась было и смолкла, растворившись в протяжных звуках, словно, негромко плеснув, канула она в глубину...

Но нет, снова слышно зыбкое звучание — в нем и колыхание водорослей, и игра теней на неподвижной глади. Из спокойных, протяжных звуков возникли и короткие, как чьи-то вздохи, мотивы, и почудилось Наташе, что это вздыхают подводные девы: поднялись они из бездонных глубин и теперь покачиваются на склоненных к воде ветвях...

Музыка смолкла — и опять тишина, и опять недвижимо озеро. Красиво оно, круглое и ровное, но ощущала Наташа, стоя на его берегу, какое-то томительное чувство: место диковатое, озеро таинственное, и кто знает, что скрывают холодные глубокие воды...

— Волшебное озеро,—вполголоса произнес Тон-Тоныч.— Мало кому известна дорога к нему. И если бы не Ученый Кот, мы бы ни за что не смогли отыскать в глухом лесу это заповедное место. Но мой коллега Нестор временами наведывается в здешние края. Неподалеку живет его двоюродный брат— Кот-баюн. Слыхала ли ты про Кикимору?

— Ничего не слыхала, — ответила Наташа. — Ни про Кикимору, ни про Кота-баюна. Кто они такие?

— О Кикиморах рассказывают всякое. Маленькие, быстрые, незаметные, живут они около людей, прячутся по щелям, да по углам, то во дворе, то в доме. Вот едва к ночи улягутся все в избе, начинаются тут и там возня, писк и шорох. Кто-нибудь подумает, что это мыши запечные вышли на разбой, но другие-то догадаются: Кикимора озорничает. Шур-шур, шур-шур, и вдруг — бац! — глиняный горшок свалился с печной приступочки. Пискнул кто-то — и тихо. А потом опять — шур-шур...

Оставила девица неубранной пряжу на ночь, а утром — батюшки! — вся пряжа перепутана, вся кудель поразбросана!.. Очень нравится Кикиморам с пряжей возиться, это их самое любимое развлечение. Но любят они и попугать людей: мужик спит на печи, а Кикимора — прыг! — человек и закричит, проснется в холодном поту от страха: такое ему приснилось,— лучше и не вспоминать.

А еще так рассказывают про Кикимору: «Живет-растет Кикимора у кудесника в каменных горах. От утра до вечера тешит Кикимору Кот-баюн — говорит сказки заморские. Со вечера до бела света качают Кикимору во хрустальчатой колыбельке»., .

...Слушает Наташа про Кикимору, и слышит — музыка звучит. Затаенная музыка, тихая, мрачноватая. Наверно, подумала Наташа, такие же мрачноватые те каменные горы, где живет кудесник-старик, который умеет предсказывать судьбу, ворожить и колдовать. А вот и колыбельная слышится, — это, не иначе, Кот-баюн поет ее маленькой Кикиморе. У колыбельной мелодия причудливая, как будто и вправду кто-то мурлыкает. А это что за стеклянный звон раздается? Ну конечно же,—то хрустальная колыбелька покачивается взад-вперед!..

— «Ровно через семь лет вырастает Кикимора. Тонешенька, чернешенька та Кикимора, а голова-то у нее малым-малешенька, со наперсточек, а туловища не спознать с соломиной. Стучит, гремит Кикимора от утра до вечера; свистит, шипит Кикимора со вечера до полуночи; со полуночи до бела света прядет кудель конопельную, сучит пряжу пеньковую, снует основу шелковую. Зло на уме держит Кикимора на весь люд честной...»

...Закончились и колыбельная, и хрустальный перезвон, и вот в музыке сама Кикимора появилась. То шум какой-то, то неожиданный писк, то слышатся быстрые прыжки — музыка беспокойная, порывистая, то сразу же становится громче, то стихает, все звучит резко и как-будто пугливо. И такое впечатление от этих звуков, что вовсе и нечего бояться Кикимору — она сама боится всего на свете — маленькая, подвижная и очень смешная. Скок, скок, Кикимора, скок — приостановилась, пискнула в последний раз — и все стихло.

Наташа даже засмеялась от удовольствия.

— Понравилась музыка? — улыбнулся Тон-Тоныч.

— Очень! — воскликнула Наташа. — А кто ее сочинил?

— И «Волшебное озеро» и «Кикимору» написал Лядов. Сочинил он и еще одну сказочную музыкальную картинку — про Бабу-Ягу.

— Ой, — поежилась Наташа. — Страшная?

Ответить Тон-Тоныч не успел: раздался вой и свист, прозвучал мотив, каждый звук которого был как острая иголочка, и началось движение — стремительное, непрерывное, завихренное, с потрескиванием, с пощелкиванием...

— «Баба-Яга вышла во двор, свистнула, — перед ней явилась ступа с пестом и помелом. Баба-Яга села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает...— говорил Тон-Тоныч, а Наташе и так все это виделось в звуках музыки. — Скоро послышался в лесу шум: деревья трещали, сухие листья хрустели...»

Пролетела, простучала Баба-Яга.

— Что, страшная она была? — спрашивает Тон-Тоныч.

— Ни чуточки, — отвечает Наташа. — Даже весело было слушать.