Читаем Расскажите вашим детям полностью

В первых сериях франшизы «Полицейская академия» многие шутки строились на том, как герои фильма попадали в гей-бар «Голубая устрица»: сегодня эти отсылки к американской гей-культуре 1980-х воспринимаются как характерный знак того десятилетия. Постоянные посетители «Голубой устрицы» брутальны, гипермаскулинны и, судя по всему, практикуют БДСМ. Сложно сказать, чем именно банда байкеров в «Невозмутимом» отличается от контингента бара «Голубая устрица». Вполне вероятно, что этот опыт квир-прочтения фильма – лишь интерпретация, и сознательно авторы, скорее всего, не хотели добиться такого эффекта от кино. Однако фильм настолько чрезмерен, что у зрителя часто не остается иного выхода, кроме как пытаться искать изложенные выше интерпретации увиденного. Таким образом, «Невозмутимый» во многом является одним из последних фильмов, который представляет квир-эстетику 1980-х в поле мейнстримного кино. Можно было бы сказать, что делает он это скрыто, если бы культура байкеров не была представлена так нелепо и откровенно.

Есть в этом фильме и традиционные структурные элементы культового кино. Прежде всего в нем фигурирует отрезанное человеческое ухо: главарь байкеров Чейнз приказывает Стоуну принести ему ухо одного из бандитов в качестве доказательства, что их враг мертв. Особенно запоминается сцена с тату-мастером, который говорит: «Я делал татухи на грудях, я делал татухи на членах, но делать татухи на ухе трупа пока не доводилось». Другой структурный элемент культового кино – актер, имеющий культовую репутацию. Это Ланс Хенриксен (разумеется, он занимает почетное место в книге «Культовые люди», см. [Loreti, 2010, р. 107–114]). Появление в картине Хенриксена, как, например, Дика Миллера («Маленький магазинчик ужасов», «Терминатор») и Майкла Рукера («Генри: портрет серийного убийцы», «Супер»), часто способствует тому, что фильм становится предметом культового поклонения. Возможно, роль порочного главаря банды байкеров Чейнза, творящего бессмысленное насилие (например, остается неясным, почему банда убивает священников – прихоти ради?), – один из самых ярких образов, созданных Хенриксеном за всю его карьеру.

Живая мертвечина

BRAINDEAD

НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ, 1992 – 99 МИН.

ПИТЕР ДЖЕКСОН


Режиссер:

Питер Джексон

Продюсеры:

Джим Бут, Джэми Селкирк

Сценарий:

Стивен Синклер, Фрэнсис Уолш, Питер Джексон

Операторская работа:

Мюррэй Милн

Монтаж:

Джэми Селкирк

Музыка:

Питер Дейсент

Главные роли:

Тимоти Бальм, Диана Пеньяльвер, Элизабет Муди, Йен Уаткин, Бренда Кендалл, Стюарт Девени


До того как прославиться на весь мир, стать режиссером категории «А» и экранизировать фэнтези, перевернувшее представления о популярной культуре, новозеландский режиссер Питер Джексон снимал жанровые фильмы «в плохом вкусе». Собственно, так называлась его дебютная работа, сразу ставшая объектом поклонения среди носителей этого самого плохого вкуса. В ней, как и в «Живой мертвечине», упор сделан скорее на гэги и стилистику, нежели на содержание. Вместе с тем это не обычные комедийные гэги, а смешные ситуации, связанные с реками крови. Отсюда происходит и термин, с помощью которого часто характеризуют раннее творчество режиссера, – «splatstick» (от английского «splatter», субжанр хоррора, в котором акцент делается на обилие крови в кадре) и «slapstick» (субжанр немой комедии, для которой характерен балаганный юмор с множеством падений, драк, нелепых ситуаций и т. д.). В «Живой мертвечине» Джексон совершенствует свой стиль и детально продумывает каждую «балаганную» сцену.

Начинается «кровавый балаган» так. В 1957 г. с острова Суматра ученые вывозят крысу-обезьяну, как выясняется позднее, крайне опасную для людей. Один ее укус превращает человека в кровожадного зомби. Что и произошло с суровой, властной женщиной в годах, не желающей ни с кем делить своего сына Лайонела. Злая обезьяна кусает ревнивую даму в зоопарке, куда та последовала за сыном, тайно встречающимся с девушкой. Постепенно злая мама начинает превращаться в еще более злую зомби и обращать в живых мертвецов случайных людей. Молодому человеку необходимо как-то скрывать мертвецов в своем доме от посторонних глаз, что в итоге выльется в финальную кровавую резню.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера
Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

«Кристофер Нолан: фильмы, загадки и чудеса культового режиссера» – это исследование феномена Кристофера Нолана, самого загадочного и коммерчески успешного режиссера современности, созданное при его участии. Опираясь на интервью, взятые за три года бесед, Том Шон, известный американский кинокритик и профессор Нью-Йоркского университета, приоткрывает завесу тайны, окутавшей жизнь и творчество Нолана, который «долгое время совершенствовал искусство говорить о своих фильмах, при этом ничего не рассказывая о себе».В разговоре с Шоном, режиссер размышляет об эволюции своих кинокартин, а также говорит о музыке, архитектуре, художниках и писателях, повлиявших на его творческое видение и послужившими вдохновением для его работ. Откровения Нолана сопровождаются неизданными фотографиями, набросками сцен и раскадровками из личного архива режиссера. Том Шон органично вплетает диалог в повествование о днях, проведенных режиссером в школе-интернате в Англии, первых шагах в карьере и последовавшем за этим успехе. Эта книга – одновременно личный взгляд кинокритика на одного из самых известных творцов современного кинематографа и соавторское исследование творческого пути Кристофера Нолана.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Том Шон

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное