Расскажите вашим детям

Фильм стал важной вехой в жанре «zombie movies» и окончательно разрушил монополию на живых мертвецов, которой долгое время обладал Джордж Ромеро. Вместо социальных метафор Питер Джексон делает упор на стиль, а проблемы, о которых он хочет поведать городу и миру, раскрывает не через образ зомби. Между прочим, одной из новаторских идей режиссера стало появление в кадре ребенка-зомби, родившегося от спаривания двух мертвецов. Любопытна даже не репродуктивная функция зомби, а то, что монстры сохраняют свои половые признаки. В картине можно найти намеки на психоанализ. Так, многие исследователи считают, что в фильме присутствует психоаналитическая тема, которая находит отражение в отношениях матери и сына [101 Cult Movies…, 2010], и это раскрывается непосредственно, а не иносказательно.

Из структурных элементов культового кино в фильме используется «священное оружие» против зомби – газонокосилка, с помощью которой главный герой уничтожит не одного живого мертвеца. Кроме нее важное место в кадре занимают тесаки, которыми орудует дядя Лайонела, не вполне положительный персонаж. Из других структурных элементов культового кино в «Живой мертвечине» сделан акцент на отчуждении частей человеческого тела: ухо матери главного героя в момент, когда та медленно превращается в зомби, отваливается и падает в суп. Будут мелькать в фильме и многие другие части человеческого тела – от половины головы до половины туловища.

В начале 1990-х канадский киновед Барри Кит Грант [Grant, 1991] написал статью «Двойной сеанс научной фантастики: идеология в культовом кино» для сборника, посвященного культовым фильмам. Спустя почти десять лет он вернулся к теме в новом тексте «Другие размышления о двойном сеансе: пересматривая культовое кино» [Grant, 2000]. В первом тексте Грант делал упор на полночные фильмы; в новом – он уделил много внимания новейшим на тот момент культовым картинам, в частности, американским лентам Пола Верховена и раннему творчеству Питера Джексона. Грант не отказывается от слов, сказанных им десятилетие назад, и подчеркивает, что фильмы Питера Джексона продолжают логику культового кино как такового и действуют в логике трансгрессии и рекуперации. С точки зрения Гранта, фильм трансгрессивен не только стилистически, но и содержательно.

В «Живой мертвечине» содержится критика «репрессивной буржуазной культуры Новой Зеландии 1950-х годов». Впрочем, эта критика, равно как и психоаналитические мотивы, часто затмеваются тем самым «splatstick’oM». Грант использует термин «рекуперация» из физики как метафору. Буквально это – «обратное получение», т. е. возвращение части энергии для повторного использования. В этом смысле Джексон не только шокирует зрителей обилием крови и расчлененки, но и использует трансгрессивный пафос уже известных запрещенных фильмов. Грант ставит «Живую мертвечину» в один ряд с такими культовыми фильмами, как «Уродцы», «Пылающие создания» и фильмы Кеннета Энгера. Кроме того, Джексон воздает должное своим кинопредшественникам определенными референциями: в фильме есть аллюзии не только на Джорджа Ромеро и Альфреда Хичкока, но и на «Кинг-Конга» (1933), ремейк которого Джексон снял в середине 2000-х. В книгу «100 культовых фильмов» авторы предпочли включить фильм «В плохом вкусе», в сборник «101 культовый фильм» вошла «Живая мертвечина». На самом деле выбрать один из них крайне сложно. Что ж, в этой книге речь идет все-таки о «Живой мертвечине».

Настоящая любовь

TRUE ROMANCE

США, ФРАНЦИЯ, 1993 – 121 МИН.

ТОНИ СКОТТ

Режиссер:

Тони Скотт

Продюсеры:

Гари Барбер, Сэмюэл Хадида, Стив Перри

Сценарий:

Квентин Тарантино, Роджер Эвери

Операторская работа:

Джефри Л. Кимбалл

Монтаж:

Майкл Троник, Кристиан Вагнер

Музыка:

Ханс Циммер

Главные роли:

Кристиан Слэйтер, Патриция Аркетт, Майкл Рапапорт, Джеймс Гандольфини, Бронсон Пинию, Деннис Хоппер, Кристофер Уокен, Сол Рубинек, Гари Олдман, Крис Пенн

После успеха «Криминального чтива» зрители стали искать все, что могло быть связано с именем режиссера. Разумеется, на тот момент нашлось немного, но «Настоящая любовь» была среди числа тех редких картин. Это кино должно было стать культовым хотя бы потому, что в его основе заложены наиболее личные темы для Квентина Тарантино – одержимость Элвисом, грайндхаусным кинематографом, популярной культурой, кафе и Голливудом. О степени интимности этих тем можно судить по остаткам первого, не сохранившегося целиком фильма Тарантино «День рождения моего лучшего друга». Однако списывать успех ленты лишь на то, что она маркирована брендом Тарантино, было бы ошибкой.

Авторский подход Тони Скотта к «тарантиновскому фильму» состоял в том, чтобы как можно более трепетно отнестись к его сценарной основе, сохраняя при этом самостоятельность и возможность подправить текст. Уверенная режиссура, еще не отмеченная лихорадочным монтажом и резкой операторской работой, а также глубокое понимание сценария обеспечили фильму культовую репутацию.