Рассказы

Ну да, Альберт ей нравился. Молодой, энергичный и в то же время сдержанный, простой и чистосердечный — лучшего спутника жизни ей не найти. Хотя они были знакомы недавно, Марта уже успела к нему привязаться… Но ведь любовь — что-то совсем другое, запутанное, изнуряющее… Разве достаточно для этого просто встретить красивого юношу? Настоящая любовь была позади: «Единственная моя, сокровище мое»… Лавина обещаний и чувств, а потом — привкус пепла. Жизнь разбросала их; последнее письмо от него пришло, когда его, вероятно, уже не было в живых. Это последнее письмо сделало ее жизнь невыносимой, превратило все ее существование в душераздирающий вопль тоски. Единственное желание — увидеть его. Проклятые, тяжелые дни. И вот теперь Альберт. Конечно, это громадное облегчение, но в то же время… Пора покончить с прошлым, нельзя то и дело оглядываться назад — это она хорошо понимала. Будущее ей виделось ясно: однажды он сделает предложение, они снимут большую светлую квартиру. А дальше? Если он окажется верным супругом, то будет с нею суров, серьезен и состарится нескоро. Если же нет, то будет терпелив, снисходителен, у него появится какая-нибудь пассия, и в конце концов он замкнется в мире, куда вход ей будет заказан.

Она встала из-за стола, прошлась по кухне, держа в руке пустую чашку, и машинально взяла с блюда еще одно пирожное.

«Он принесет мне цветы и коробку конфет. Мы поговорим о погоде, о политике, о его жизненном кредо, а потом каждый начнет думать о своем. Перед уходом он осторожно намекнет, что влюблен, потянется за поцелуем, и я, разумеется, с удовольствием ему отвечу.

А может, все будет по-другому: он войдет, суровый, решительный, и скажет с налетом драматизма: ‘Я больше не могу жить без тебя’. Крепко возьмет меня за руки и объяснит: 'Понимаешь, я больше так не могу, жизнь без тебя становится невыносимой. Я хочу, чтоб ты была рядом каждый день, каждую ночь, я хочу владеть тобою все ночи напролет’. У него будет лихорадочный взгляд, он обнимет меня неистово, начнет жадно целовать: щеки, шея, потом губы. Начнет стягивать с меня платье, заражая своей страстью. А у меня, между прочим, очень красивая грудь, и он будет в восторге. И все это меня, разумеется, захватит… Только я не хочу. Нет, совесть и мораль здесь ни при чем. У меня свой взгляд на вещи, я зрелый человек, но все это как-то…»

Она вернулась в спальню. Потом вошла в ванную, сняла с раковины прилипший волосок, переставила флакон с одеколоном, протерла тряпкой затуманившееся зеркало и пристально всмотрелась в свое отражение.

«Зачем все усложнять? Разве я не одинока? Если он меня оставит, будет только хуже. А мне шьют новое платье, и оно гораздо красивее тех, что у меня уже есть. Переделывают старинное мамино кольцо, получится роскошный перстень, может быть, даже слишком дамский. У меня десять пар колготок и целая коллекция чудесного нижнего белья. Мои сбережения за этот год значительно выросли. Мне недостает поцелуев? Платить за них приходится иногда довольно дорого».

Пробила половина четвертого.

Внезапно ей захотелось убежать, словно от какой-то неведомой опасности. Незачем было его приглашать, что за легкомыслие! Ведь она даже не придала своему приглашению особенного значения! Он придет полный надежд, оправдать которые она не сможет.

Она надела шляпку, накинула плащ и вышла на лестницу, захлопнув за собой дверь. На лестнице пахло дождем. Она поспешно сбежала вниз по ступенькам.

Улица была пустынна. С одной стороны тянулась вереница высоких одноэтажных домов, с другой — густой сад, скрывающий в своей тени чей-то особняк. Когда с деревьев вдоль изгороди облетали листья, из окна ее квартиры была видна теннисная площадка и бассейн. А весной от запаха цветущих акаций и жимолости кружилась голова. Возвращаясь по вечерам из конторы, она брела по своей улице не спеша, а ночью назойливый запах цветов будоражил и не давал спать.

Шел тихий, меланхоличный дождь. Все сверкало: асфальт на мостовой, плитки тротуара, трава, пробивавшаяся сквозь трещины. Матово поблескивали стены домов, с карнизов падали тяжелые капли воды. Небо было низким, свинцово-серым, постепенно сгущались молочно-белые сумерки. Весь мир казался крошечным темным двориком…

Замедлив шаг, она спросила себя, куда же, собственно, она направляется. И что это за странное желание бежать прочь, которое гонит ее теперь по мокрой пустынной улице? В одном из окон сидела кошка на белом поводке. Каждый раз, когда капля падала кошке на нос, она с недоумением смотрела вверх. Из окон доносились крики детей.