Рассказы

Молодой второй пилот, еще ничем не заслуживший к себе особого отношения, вдруг решил выделиться и отрастил бороду. Ладно бы обычную лопатой, а то этаким бубликом, без усов. Похож стал на норвежского шкипера. Трубки не хватает!

Что хотел сказать этим?

Начальство на всякий случай напряглось: Наши летчики с бородами не ходют!

Тайну отгадал водитель топливозаправщика: «Моджахед! До чего Аэрофлот дошел, афганцев на работу брать стали!»

Кличка прилипла и дошла до верхов.

Во избежание преследования по политическим мотивам бороду пришлось сбрить.

Воронеж.

Пассажиры накормлены, напоены, подносы убраны. Сидеть смотреть в круглый иллюминатор на проплывающие внизу хребты и ущелья уже прискучило. Улыбаясь, будто по служебной надобности, молоденькая проводничка Юлька пошла к двери в кабину. После условного стука бортмеханик открыл дверь.

– Тебе чего? В салоне все в порядке?

– Товарищ командир, я все сделала, можно я у вас в кабине до посадки побуду?

– Побудь, конечно, только дверь за собой закрой, – великодушно разрешил молодой командир.

Утро, лето, видимость миллион на миллион. Расступившиеся горы открывают величественный вид на озеро Иссык-Куль. Солнце еще не высоко, и над синим-синим озером легкая голубая дымка утренней влаги. Вода гладкая, без единой морщинки. По озеру разбросаны неподвижные точки рыбачьих лодок. Население занято утренним ловом. Большой катер идет, оставляя за собой два длинных уса. Синие горы тенью отражаются в синей воде.

– А это что за река? – Юлька привстает на цыпочки, чтобы поверх приборной доски видеть всю эту красоту.

– Так это Волга, – не отрываясь от приборов, говорит второй пилот.

– Волга! Здорово! А мы куда летим?

– В Воронеж, – обыденно отвечает второй.

– А у меня в задании что-то другое написано, – растерянно говорит Юлька.

– Опять ваши в службе напутали. Прилетим в Ташкент, сходи, разберись.

– Красота какая! Воронеж!

За час стоянки, покупки горных абрикосов и смородины, Юлька так и не догадалась, откуда везет в Ташкент загорелых и веселых пассажиров. А то, что у них над входом в малюсенький зальчик вокзала написано «Чолпон-Ата», так кто их знает, этих воронежцев? Может у них так аэропорт называется.

Случай с пистолетом.

На маленьком перроне, обдуваемый жарким степным ветром, стоит самолет. Потрескивают, остывая тормозные диски, в крыле, постепенно успокаиваясь, частым пульсом стучат топливные клапаны. В траве вокруг перрона продолжают прерванную песню кузнечики.

На краю перрона одиноко высится новый сортир, сложенный их бетонных плит. Красота, вроде и культура и почти на свежем воздухе.

– Пойдем, отольем, а потом подписывать, – предложил второй.

Командир согласился, и пилоты дружно отправились очищать организмы от накопившихся забот и шлаков.

– Эй!... Эй!!! Ах, твою мать! – громко восклицает командир в соседнем отделении.

– Витя, что у тебя, – торопливо застегивая брюки, спрашивает второй

– Пистолет уронил! В очко!

– Как уронил? – еще не понимая всего трагизма и всего юмора положения, серьезно спрашивает второй.

– Как, как?! С ремня соскользнул и булькнул! Как!

– Я пойду, возьму фонарь на самолете, а ты поищи какой-нибудь багор. С пожарного щита возьми, что-ли?

– Эх! В говне копаться в форме придется!

– А ты форму сними, потом в пожарке в душе от говна отмоешься, – едва сдерживая смех, говорит второй.

Освещая поле поисков из одного очка и орудуя пожарным багром из другого, пилоты быстро обнаружили потерю.

– Вон он, голубчик, лежит. Цепляй его. Ишь ты, и кобура ведь коричневая. Маскируется!

– Ладно тебе ржать! Меня скоро стошнит в эту дырку, – пытаясь подцепить пистолет, говорит командир.

– Вить, хорошо в пустыне говно быстро сохнет и ходят сюда мало. А то утонул бы. Как доставали?

– Ну тебя!

Наконец командир ухватил кобуру за петлю и тихонько тянет наверх. Удачно! Измазанный дерьмом пистолет со стуком падает на пол.

– Что с ним делать теперь?

– Мыть будем, в пожарке.

Поддев веточкой за петлю несчастное оружие несут мыть. Моют сначала на бетоне струей воды, потом более тщательно в ведре с мылом.

– Мужики, дайте ветошь пистолет вытереть? А оружейное масло есть? А жидкое хоть какое-нибудь? Тоже нет? Ну, хоть моторного пару капель дайте.

– Ладно, говном, вроде, не воняет. В полете смажу, а в Ташкенте скажем, под дождь попали.

– В Учкудуке?

– Нет, на эшелоне:

Пистолет вычищенный и смазанный моторным маслом, в высохшей кобуре с легким запахом колхоза и земляничного мыла, сдали в оружейку без проблем. Но с тех пор Витя носил на работу собственную кобуру и вежливо отказывался от предложенной оружейником, мол, своя уже на поясе.

Трансформатор.

Чтобы запутать врага в холодной войне, диспетчерским пунктам присвоили секретные названия типа: «Амбарчик», «Трансформатор», «Факир».

Пилоты не упускали случая, связываясь с диспетчером, обозвать несчастного очередным вариантом секретного названия.

– Генератор, 87846, погодку сообщите.

– Я не генератор:

– Простите, Аккумулятор, 87846, свежую погодку прочитайте?

– Мой позывной – «Трансформатор». Будете издеваться, телеграмму в отряд отправлю. Пишите погоду: